Олег Куратов - Пандемия Ж. Утопия

Вера Ивановна Смирнова, цветущая тридцативосьмилетняя леди из высшего чиновничьего света, образцовая жена и мать двоих детей, служила президентом Правительственного Фонда Борьбы за Национальную Нравственность и Духовность (ФНД). В уставе фонда провозглашалось, что он «…был создан по инициативе ГОСДУМЫ для поддержания проектов, способствующих возрождению нравственности и духовности в обществе, укреплению института семьи, развитию и воспитанию детей, для создания и разработки программ теле и радиопередач, интернет-трансляций, пропагандирующих нравственность и духовность». Таковой была одна из многих влиятельных фигур, с которыми наш герой завёл связи, работая в прессе. Кстати, у всех у них было что-то тошно-общее, единое, от которого и сбежал Алексей.

Вера Ивановна сразу же ответила на вызов:

– Не забываешь? Спасибо! А у меня как раз благоверный в Париже, но жаль, что я завтра не смогу, у меня пауза.

С перепугу от случившегося соображение у него щёлкнуло мгновенно: так это же ещё лучше! Так, так, так… Проведу два сеанса – сначала минет, а потом по-обычному. Точнее узнаю, как передаётся эта зараза. Если зараза, а не что-нибудь худшее. Он, захлёбываясь от волнения, зачастил:

– Ну и что? Ну и что? Вспомни-ка, как мы с тобой в лучшие времена эту проблему решали! И ты ещё говорила, что кайф при этом не хуже традиционного! Давай-давай, тряхнём стариной! Жду тебя, жду непременно!

Первый сеанс прошёл благополучно: при втором, через три дня, методично и воровато целуя все части её обнажённого тела, он не обнаружил ничего подозрительного. А вот на другой день после второго, «по-обычному-сеанса», она сообщила ему то же, что в своё время Катя. Теперь сомнений не было. Он задумался. Значит, передаётся через трах, традиционным половым путём! И у неё тоже на правой «щеке», – что это: случайность или закономерность? Что, теперь набирать ещё и эту статистику? Ё-моё! Хлопот не оберёшься! Вот что ещё интересно: а от них мужьям передастся? И тут Катюша, словно угадав этот вопрос, позвонила и сообщила ему о «подарке» такого же пятна мужу, который пока ещё его не обнаружил. Появилось пятно на следующий же день после семейного сеанса, и тоже на левой «щеке». Так-так. Значит, и у Вериного парижанина, когда-то сделавшего ему пакость, на жопе тоже зажжётся… Пустячок, а приятно. Вот те раз, похоже действительно на эпидемию, ох-хо-хо! Это после ковида-то: из огня да в полымя!

Начались тяжёлые дни: обе женщины нервничали, спрашивали без конца, как быть, укоряли его, невиновного, искренне им сочувствующего. В то же время физическое здоровье и самочувствие у всех было нормальным. Поэтому, понемногу приходя в себя, он забавлялся, давая обеим один и тот же совет: в случае чего, немедленно переходить в атаку и всё валить на мужа. От тебя, мол, подхватила, отвечай, что это такое!

Однако, напряжение в отношениях нарастало, дамы нервничали и требовали ответа, в баню идти было неудобно и даже страшно. Он решил на некоторое время скрыться от всего на своей даче, в не столь далёкой глубинке Ивановской области. Время было зимнее, удобным поводом послужил давно ожидаемый звонок от местного подрядчика, сообщившего о готовности начать работы по сооружению капитального водоснабжения. Заодно в тишине почитаю любимого Лермонтова, оправдывался он сам перед собой. Наскоро сообщив дочери и друзьям об отъезде, он кое-как собрался и удрал из Москвы.

Однако избавиться от мыслей о заразе было невозможно. Даже во время горячих споров с прорабом об устройстве водосети и о цене работ, внутри тягуче ныли всё те же «Что же всё-таки это такое? Почему у меня? Почему передаётся, и только вчистую?». Но когда работы начались, и он сам принял в них участие, когда вечерние трапезы с работниками стали обычными в таких случаях интересными исповедями, ему стало легче. Кроме того, оказалось, что не только он один сбежал из города в тьмутаракань, отчего в селе сложилось небольшое общество беглецов, в том числе женщин. Работа и общение с новыми, незнакомыми людьми понемногу смягчили его страхи, и он совсем не спешил вернуться. Не обошлось и здесь без греха, но он тщательно следил за укрытием пятна.

Месяц с лишним отлучки пролетел незаметно, и вот он снова в своей родной столичной бане. Теперь, кроме укрытия собственного пятна, он был одержим новой целью: искать пятно у других. Сидя на проходе, с мучительной надеждой рассматривал он все задницы, одну за другой. Какие, однако, они тусклые! – раздражённо размышлял он, – и такие невыразительные! То ли дело прелестные женские кругляши, румяные, смачные, животрепещущие! Но надо искать, искать, искать! И тут он заметил, что один из посетителей ходит позади него как-то странно, бочком, по стенке, опасливо озирается и держит руки с мочалкой позади.

– Эге-ге! – радостно прозвучала желанная догадка, и он без колебаний двинулся к сразу же застывшему от испуга человеку. Алексей деликатно представился, пробормотал что-то о лёгком паре, для отвода глаз завёл разговор о погоде. И сразу же по какому-то наитию почувствовал, что тот готов, готов расколоться и поплакать у него на плече.

– Пятно? – вкрадчиво произнёс он. Мужчина воровато оглянулся по сторонам:

– А у вас тоже? Тоже слева? Давно? И что делать?

Это было победой. Настроение поднялось ещё более дома, когда позвонил старый приятель из Иванова и жалобно попросил устроить конфиденциальную консультацию у хорошего столичного дерматолога. С ним Алексей вообще не церемонился:

– У тебя что, пятно на жопе? Говори прямо, не юли!

Выяснилась всё та же история: красное пятно, у него на левой, у жены на правой, не болит, не чешется, но тем непонятнее, страшнее… Мой след, мрачно подумал он, вспомнив о своих грешках во время дачного ремонта.

В следующий банный день обстановка начала проясняться. Теперь посетители без стеснения присматривались к чужим задницам, молча делая свои выводы. Число меченых красной печатью явно превышало половину пришедших. Кипящее движение мыльного отделения всё более оживлялось повсеместным зловеще-весёлым прыганьем настырных алых кружков.