Мирослава Туа - АпДаун

– Отвали! – зло отпихнула его ангелица, – Опять ты за старое! Клянусь, я тебя убью! – потянулась она душить Кортеса.

Тот от такого энтузиазма сразу струхнул и превратился в свою миниатюрную форму.

– Маленьких не бьют! – предупредительно выставил он вперед пальчик.

– Маленьких? – не сдержала возмущения Табрис, – Да ты двухсотлетний читер! Тоже мне, маленький выискался!

– Да ладно тебе, остынь, ничего ж страшного не случилось.

И впрямь, ничего страшного не случилось, за исключением того, что она потеряла время.

– Мне работать надо, а не поленом валяться от твоих фирменных миксов – бросила ему Табрис.

– Вот, я тебя как раз и старался завести – ухватился за спасительную соломинку полуфейри.

– Только вместо этого ты меня вырубил, дятел! – ткнула ему очевидным ангелица.

Оставшись без аргументов, Кортес скорчил в ответ обидчивую рожицу.

Натужно замахали полупрозрачные крылышки, поднимая его тушку на стол.

Он опустился подле круассана, который (если ангелице не изменяет память) до этого лежал у нее на блюдце рядом с чашкой. С разбегу плюхнувшись в пружинистую мякоть свежей булочки, он шумно втянул запах носом. Ноздри его затрепетали.

– Кла-а-сс! – с восторженностью наркомана протянул Кортес.

Табрис бы наподдала за такое бессовестное покушение на свою вкусняшку, но мелкая моторика пока нещадно тормозила после ударной дозы Кортесовской химии. Она лишь потерла глаза, и тут спохватилась – кое-что пропало… Кое-что очень важное.

– Ко-о-рти-и… – специально растягивая гласные, как заправская фифа, позвала она его.

– Чо-о? – брутально откликнулся Кортес прокуренным голосом сорокалетнего мужика с завода.

Табрис знала, он от этого жутко бесится. Так ему и надо, пускай тоже страдает!

– А заявка-то, которую я читала, где?

Вопрос был крайне важен – во время ее отключки полуфейри мог по приколу запрятать бумагу в такие дальние дали или глубины офиса, что и сам не вспомнит (это факт, такое бывало, и не раз).

– Внизу валяется, – удивительно резво отозвался Кортес своим родным тоном. – съехала от твоих судорожных припадков.

– С-с-пас-с-ибо – прошипела в ответ Табрис.

Нагнулась.

И точно, на полу, под колесиком кресла, обнаружился тот самый лист с печатным текстом. Для этого, правда, пришлось убрать ноги со стола, а им было там так комфортно. Хотя, если бы это увидела Анаэль – стопудово прочла бы ей лекцию о хороших манерах на рабочем месте.

Как говорится: “Вспомни г… – вот и оно”.

Подняв туловище в свойственное ему вертикальное положение, Табрис уткнулась в расплывающееся чеширский улыбкой лицо Анаэль.

Поясницу стрельнуло. Ох, и плохой это знак…

Помассировав спину, Табрис быстро собрала раскиданные заявки в аккуратную стопку, оставив на столешнице ту, что вытянула по воле Фортуны.

– Ну, что думаешь? – не вытаскивая изо рта здоровенный пупырчатый огурец, промычала Анаэль.

– Думаю, это чересчур фривольно – ответила Табрис первое, что пришло ей в голову (еще затуманенную чудо-травками Кортеса).

– Да про дело! – Анаэль ткнула в бумагу откусанным концом огурца, оставив мокрый след. – А, высохнет. – беспечно пробормотала она и снова засунула овощ в рот.

– Ничего – ляпнула Табрис не подумав.

– У тебя был целый час!

– Да-а, ну, вот как-то так… – пожала плечами ангелица.

Едкий взгляд Анаэль метнулся на Кортеса.

Тот предательски загородился круассаном.

– Корте-е-с! – позвала его демонесса так, словно собралась бить. Прямо здесь и сейчас. Даже огурец изо рта вытащила.

Выедая серединку, в центре круассана показалась голова, а после появились и крошечные ручки, что меленько сучили, выковыривая две дырки по бокам.

– Я свою часть выполнил – она работает – чавкая, уверенно сказал полуфейри.

– Недостаточно хорошо. – резко ответила Анаэль. – Новый playboy не получишь, даже не мечтай! – злорадно улыбнулась она.

От шока руки Кортеса сами собой разжались и круассан сочно плюхнулся перед ним.

– Ну зачем же так… – пораженчески выдохнул он.

Ох, уж эта Великая Герцогиня Нижней Земли, Княгиня архангелов, строгий менеджер агентства!

– У тебя есть тридцать минут, после чего я вернусь – враз повеселев от чужого горя, поставила Анаэль ультиматум Табрис и, цокая высоченными каблуками, исчезла за дверью, хрумкая огурцом.

– Блин, она же на каблуках, как я могла ее не услышать?… – задалась резонным вопросом Табрис. – Это должно было разноситься, как раскаты грома над полем… Наверняка она просто родилась сразу с туфлями, с первой минуты овладев техникой беззвучной походки. Чтобы вот так подбираться к ничего не подозревающим жертвам.

Полчаса пролетели очень продуктивно.

Из них пятнадцать минут Табрис страдала фигней, ну, то есть, провела в соцсетях, лайкая фото котиков и щеночков. Потом, за пять минут умяла два чизбургера и один биг мак, что специально припасла на утро, заела сверху соленой картошечкой фри, а остальное время потратила на прочтение заявки и обдумывание действий – иными словами, собственно на работу.

Закончив, она посмотрела на часы в ноутбуке. Полчаса прошло.

Все это время Кортес вел себя подозрительно тихо и даже ни разу не отвлек ее. Забеспокоившись, она подошла к нему. Развалившись в кресле зоны переговоров, тот упоенно читал прошломесячный playboy с вампиршами (ну, как читал – смотрел – читать он не любит, его только и манят что большие цветные картинки). Листики у журнальчика были уже хорошо так истрепаны от многочисленных таких прочтений.

Табрис села в кресло рядом. Все равно с минуты на минуту придет Анаэль и они приступят к обсуждению, так что, есть смысл озаботиться заблаговременной усадкой пятой точки.

Послышались странные скрипы. Гнусные и протяжные. Такие еще используют в ужастиках про старинные дома. Звуки словно ползли по стенам, отражались от потолка, закрадывались прямо в мозг и терзали душу.

Кортес тут же бросил журнал на столик перед собой и вжался в кресло.

– О-о, эта скрипящая лестница, она меня пугает… – прошептал он, словно по нему этого итак было не понять.

Полуфейри был прав – это действительно была лестница. Демонесса специально настроила себе такие звуковые эффекты при переходе, как она говорила: “для нагнетания обстановки неизбежности”. И эти последовательные поскрипывания-трески и впрямь нехило напрягали.

Из айфоновских динамиков отдаленно заорал тяжеляк – “Feuer frei” Рамштайна.

– Итак! – Боковая дверь эпично ударилась об стену, торжественно являя миру Анаэль и нанося урон штукатурке на пару десятков баксов. – Мы в обойме! – Менеджер выключила трек и подошла ко всем. – Ну, как будете решать проблему? – чисто полюбопытствовала она, усаживаясь в центральное кресло.