Екатерина Романова - Кредит «Новогодний олень»

– Я могу идти домой?

– Конечно, Елена Сергеевна. Но через эту дверь.

– А разница?

Мне на миг показалось, что улыбка Жорика стала загадочно-коварной.

Я посмотрела на одну дверь, на другую и пьяновато хихикнула. На той двери, через которую мне предлагалось выйти, не было плаката с оленем в дурацком красном колпаке и лампочками в рогах.

– А ты мне начинаешь нравиться, Жора.

– Конечно-конечно, – лепетал он, выпроваживая меня. А раньше я тут этой двери не видела. Да и откуда бы ей взяться в малюсеньком киоске, за которым три мусорных бака? И только я хотела спросить, какого лешего он меня на помойку отправляет, как двери распахнулись, и меня выпихнули из киоска едва ли не пинком под зад.

Так вот вам несколько советов.

Первый – внимательно читайте договор. Лучше раз пять. Не понимаете сами – дайте почитать юристу. Лучше заплатить лишнюю тысячу и прослыть недоверчивым пронырой, чем потом остаться бомжующим оленем.

Второе – никогда, нет, не так, НИКОГДА не подписывайте договоры на хмельную голову, иначе можете попасть в историю похлеще моей!

За спиной хлопнули двери, и разом потеплело, как будто я вошла в прогретое помещение, а не на улицу. Пахло благовониями и немного костром, а еще передо мной стояло огромное нечто в красном шелковом халате.

– Вернулась, сахарная моя?

Я испуганно огляделась на предмет сахарной, но по всему выходило, что обращались ко мне. В комнате, больше напоминающей выставочную залу Эрмитажа, кроме меня и устрашающего вида мужика никого не было. А в мужике устрашало все: от тройного подбородка до трепыхающегося под халатом холодца.

– Это вы мне? – уточнила, прижимаясь спиной к двери. Увы, эта дверь вела куда угодно, но не обратно в вагончик Жорика! Где я? Что он мне налил? С чем были тарталетки?!

Я ущипнула себя за руку – больно. Значит, не сон, во сне не чувствуется боль!

– Играем в недотрогу? – мужик взялся за вязки на халате и от картины, которая вот-вот откроется моему взору, мне стало заранее дурно. В голове шумело, перед глазами расплывались черные круги, к горлу подкатила тошнота. Что со мной?! Где я?!

– Не делайте этого, пожалуйста! У меня не настолько крепкая психика!

В страхе потерла глаза и ударила себя по щекам – картина становилась все более зловещей: красные портьеры в золотых завитушках, винтажный диван из красного атласа с пошловатой золотой фурнитурой и теми же завитушками, что на портьерах. От обилия красного на стенах и золотого – везде рябило в глазах. Ростовое зеркало в толстенной раме (да-да, золотой) стало последней каплей.

– Дядя, вы кто вообще?

– Ух, какой сладенький ротик! – прорычал мужичок, поигрывая вязками на халате. – Я его сейчас скушаю!

– Вы уж скорее меня целиком проглотите и не поперхнетесь. Мужчина, ведите себя прилично, вы меня пугаете!

– Опа!

Я завизжала и закрыла лицо руками, потому что… ну, как я и говорила – не настолько у меня крепкая психика.

– Дядя, срам прикройте, прошу вас!

Выглянула сквозь пальцы и хмыкнула. Впрочем, с этим великолепно справляется сальный фартук из живота, свисающий почти что до коленок.

– Срам?! – он обиженно хрюкнул, прикрывая пупок. Хотя пупок, если вспомнить уроки анатомии, должен быть выше.

– В вашем случае, прямо говоря, гордиться нечем. Вы бы оделись, пока полиция… не… приехала.

Тут до меня дошло, что полиция не приедет. Ну, во-первых, мы не на улице. А, во-вторых, во сне не всегда бывает так, как захочешь.

– Полиция? – удивленно переспросил мужик, понимая, что сегодня ему не обломится. Он наскоро накинул на плечи халат, постепенно возвращая мне душевное равновесие. Ну, знаете, я дизайнер свадебных платьев, а не пластический хирург. – Мне говорили, что вы – лучшая в своем деле!

– Я-то лучшая, но…

По намасленному лицу незнакомца расползлась улыбка. Он сделал шаг вперед и дощатый пол заметно содрогнулся.

– Я буду кричать! – заверила сиплым голосом, врастая в двери, от которых и не отлипала.

– Несомненно, будешь, куколка! От восторга!

Вздернула бровь, не то в ужасе, не то в восхищении. С такой внешностью и такое самомнение – поразительно!

– Вы простите, мне надо… на минуточку, – судорожно улыбнулась, дернула двери и попыталась нырнуть в темноту.

Как бы не так. Я застряла в дверном проеме! К своему ужасу осознала, что стала ничуть не меньше в ширине, чем незнакомый мужик, а потом в голове пронеслись лекции по истории моды. Фижмы! Мою по-прежнему осиную (и резко похудевшую от голода и стресса) талию железными тисками стягивал корсет, а по бокам от бедер торчали фижмы, мешая протиснуться в узкую дверь, за которой – темнота.

Что за…

Не бывает такого! Откуда на мне платье – кошмарный сон модельера?! Как я попала в Эрмитаж? Кто этот страшный мужик? Где Жорик? Где мой олень, в конце-то концов? Оленя хочу!

– Жора! – крикнула в темноту, пытаясь втиснуться в проем или, скорее, вытиснуться из него. – Жорик! Спасай!

– Сахарная моя, ну, куда же ты так спешишь? Нам с тобой будет очень хорошо! – ворковало двести килограмм позитива за моей спиной.

– Жора!!! – взвизгнула, понимая, что платье зацепилось за резной молдинг и отказывается выпускать меня на волю.

– Елена Сергеевна! Вы же подписали договор, – донеслось из темноты. – Не мешайте переходу, все будет хорошо, вам понравится!

Меня отшвырнуло назад и впечатало в незнакомца. Ну, хоть какой-то плюс в лишних килограммах – амортизируют удар. Двери, коварно вырвав приличный кусок дорогой ткани из моего платья, чавкнули и захлопнулись.

Тишина.

Мне понравится? Правда? Повернула голову и уперлась взглядом во второй подбородок незнакомца.

– Скажите, но только честно… я где?

– В Опе, – обрадовали меня и поставили на ноги. Хотя, откровенно говоря, колени не держали.

Постойте, он сказал в жо… то есть, там?!

– Я так и знала, – выдохнула, стараясь не поддаваться панике. Но паника была настойчивой и подбиралась к горлу холодными лапами.

– Ну, что же вы? Опа – очень приличное место.

Усмехнулась, глядя на растерянное лицо толстяка. Он так расхваливал свою, прости олень, опу, что даже неловко стало! Усмехнулась еще раз, еще… прикрыла рот руками, но смех рвался наружу, и вскоре я была бессильна его сдержать. Приличное место опой не назовут!

– А Опа – это… это что вообще такое? – спросила, посмеиваясь в кулак.

– Общество послушников Артехиды, – приосанившись, объявил мужик.

Понятней, в общем, не стало. Я, конечно, пыталась выиграть время, но по всему выходило, что выиграть мне не сулило. Ничего не менялось! То есть, я по-прежнему стояла в наряде стиля рококо, с ужасающими фижмами, которые дико выводили из себя, вокруг меня дурновкусица из красного шелка и дешевой позолоты, а по центру всего этого великолепия упомянутые двести килограмм позитива в красном шелковом халате.