Елена Гурьянова - Ведьма – ученица мага

Но, вообще-то, рыдать куда комфортнее, например, дома, в теплом кресле, и чтобы на маленьком столике рядом стояла чашка горячего чая, а в вазочке лежали вкусные конфеты. А тут, на ледяном полу, в полной темноте – ну, никакого удовольствия! Лея поймала себя на этой глупой мысли, всхлипнула и поднялась на ноги. Как все-таки здесь холодно! И, кстати, а где это – здесь?

Она огляделась ведьминским взглядом, которому темнота не слишком большая помеха. Ну и что – все равно ничего не понятно, какая-то убогая клетушка. Камера! Еще разочек всхлипнув, Лея, поскольку была не только ведьмой, но немножко и магом, призвала на помощь Силу мага. Вытянула руки, дотронувшись ладонями до ближней стены. Ну да, камень. И стена толстенная. А рядом – еще толще, эта, наверное, наружная. Ага, а вот здесь дверь из металла,… а за ней еще что-то. Похоже, это и правда камера в заброшенной тюремной башне. Или, как ее зовут в городке, башне смерти.

Конечно, Лея попробовала открыть дверь – этим магическим заклинаниям успела научиться. Бабушка заставила, говорила: мало ли как жизнь сложится, маг должен уметь открывать любые двери. Юной ведьмочке это понравилось, такие заклинания она учила с усердием, что было далеко не всегда – чаще она сопротивлялась и изо всех сил отлынивала от такой учебы: ну, зачем потомственной ведьме учиться на мага?! Так что до заклинаний высшего порядка не дошла, так, самые простенькие знала – чтобы открыть дверь, если ключи забыла или потеряла, охранные заклинания снять…

А здесь, в этой башне, наверняка были накручены очень сложные заклинания. Мало того, похоже, одну дверь подперли второй! Они что, думают, будто ведьме под силу сдвинуть эту неподъемную махину?!

Бросив бесполезные попытки прорваться через дверь, ведьмочка еще раз осмотрела, насколько получилось в темноте, камеру. Обнаружила, что тут, собственно, вообще ничего нет, кроме стен. Никакой, пусть убогой, лежанки. Ни клочка хоть бы гнилой соломы для подстилки. Ни ведра, ни даже неприличной дырки в полу. Ни крошечного окошка в двери, через которое узникам, она где-то читала об этом, подают еду и воду. Ах, да, мэр же что-то говорил про ее скелет, который найдут только через сто лет. Зачем тогда кормить?

– А вот фиг вам! Все равно выберусь, не будь я ведьмой!

На смену рыданиям пришли злость и решимость сокрушить эти стены! Что там, в любимой школе ведьм, говорили про башню? Что она древняя, и что за всю ее историю сбежать отсюда смог только один маг. Как?

Лея напрягла память – правда, как? Ее такие сведения никогда не интересовали. Кто же знал, что понадобятся…

Ничего так и не вспомнив, Лея решила поразмышлять сама. Что имеем? Толстенные каменные стены. Надо через одну из них пробить выход. Через наружную, конечно! Не рваться же в соседнюю камеру, вдруг она тоже заперта. Вот надо было слушать бабушку, учиться и на мага тоже. Тьфу, на мага!

Глава 4. Воспоминания о прошлом: бабушка

Лея была потомственной ведьмой, чем очень гордилась. И мама у нее была ведьмой, и бабушка, и даже прабабушка, с которой, правда, правнучка ни разу не встречалась.

Себя Лея помнила лет с четырех или, может, даже с трех. Мама, писаная красавица – с пронзительными черными глазами и темными, волной до колен, волосами – дочку не баловала. Малышка привыкла сама тихонько играть в своей комнате или в крошечном скверике у дома. Любимой игрушкой был присланный бабушкой из столицы большой, неуклюжий, толстый медвежонок с мягкой и красивой шкуркой золотисто-коричневого цвета. Как живой! Лея его кормила из игрушечной посуды, выводила, придерживая за лапу, прогулять, потом укладывала спать… Она даже разговаривала со своей игрушкой, сама задавала вопросы и сама отвечала на них. И ни тогда, в детстве, ни после не задумывалась, почему мама почти не разговаривает с ней? Почему не водит погулять? Почему не укладывает вечером в кроватку, не целует в лобик, не рассказывает на ночь сказку?..

Все это стала делать бабушка, которая приехала, когда Лее исполнилось семь лет. Впрочем, бабушка выглядела молодо, скорее, как сестра мамы. Привезла новые игрушки, красивые платьица, чудесные сладости для Леи. Ведьмочка ужасно радовалась и так и не узнала о жестком разговоре между бабушкой и мамой.

– Я не могу на нее смотреть! – шепотом кричала ночью на кухоньке мама. – Она все больше похожа на него! Она глядит на меня его глазами! Она улыбается, как он! Ненавижу!!!

– Девочка не виновата, что ее родители разошлись, – сердито говорила бабушка. – Ты хоть это понимаешь?

– Мама, я не могу! Я боюсь сорваться и высказать ей все про ее папочку! И про нее, про то, как отношусь к ней на самом деле! Да она и сама скоро все поймет, просто пока еще маленькая.

Они разговаривали тогда всю ночь, и бабушка, которая вообще-то приехала из столицы ненадолго погостить, решила остаться здесь, в маленьком городке. А в столицу отправить дочь – пусть развеется, пусть поищет новое счастье.

– Отдам ключи от своего дома, – вздохнула бабушка. – Повару, садовнику и горничной напишу, что теперь ты будешь там жить. Не беспокойся, тебе им платить не надо будет, мой банк платит. Я еще и плату им повышу, чтобы тебя с радостью встретили. Но, моя дорогая, у меня будут два условия.

Бабушка строго посмотрела на дочь.

– Первое – когда будешь уезжать, обнимешь Лею, поцелуешь и скажешь, что ты ее очень любишь. Не кривись – она твоя дочь. И второе условие – раз в год, в ее день рождения…

Тут бабушка увидела злую физиономию дочери и исправилась:

– Хорошо, в праздник первого дня весны, ты должна будешь каждый год, всегда, без исключения, присылать моей внучке поздравление. И подписывать его: «Люблю, целую, будь счастлива – мама». Тогда получишь право распоряжаться половиной моего счета в банке.

Дочь, которая уже было раскрыла рот, чтобы высказать все, что думает о таких поздравлениях, захлопнула его. Удивленно спросила:

– Зачем? Ты даешь мне такие деньги за какую-то бумажку… которую надо присылать всего раз в год.

– Не за бумажку. Просто я хочу, чтобы Лея росла без комплексов. Счастливой. Чтобы была уверена, что мама ее любит. Ты вот знаешь, что я тебя, дочка, очень люблю. Несмотря на твой жуткий характер, несмотря на то, что ты умудрилась разругаться с таким замечательным человеком…

– Он не замечательный! – взвилась дочь – Он…

– Да-да, знаю, что ты хочешь сказать. Наши точки зрения тут расходятся, и это твое право – иметь собственное мнение. Я не вмешиваюсь. Мне только жаль, что ты не поняла, что это такое – быть счастливой с любимым мужем, как была счастлива я. Ладно, это твои проблемы. Но внучку в обиду не дам. Думаю, и тебе будет хорошо в столице, раз ты будешь нормально обеспечена. Захочешь работать – пожалуйста, не захочешь – не надо. И мне спокойнее за тебя.