Елена Матеуш - Баба Маша, Софья Михайловна и эльфийский принц

С невыразимым презрением смотрел я на прекрасную Иландриель. После того как она совершила ЭТО, все чувства к ней умерли, сменившись отвращением:

– Нет, Иландриель, после такого нам никогда не быть вместе! Сегодня же ты покинешь дворец, и больше никогда мои глаза не будут оскорблены столь жалким зрелищем!

Прелестное лицо исказилось от злобы, переполнившей её чёрное сердце:

– Так не доставайся же ты никому! – закричала моя бывшая возлюбленная, и в меня полетело напитанное ненавистью заклятье.

Я упал на холодный мрамор пола и, не в силах пошевелить даже ресницами, слушал певучие слова древней речи, что предрекали мне тяжкие времена. Мысленно я сразу перекладывал туманные поэтические строки в более внятную прозу. Ограничивающие заклятие рамки звучали, если отбросить словесные кружева, так:

– Ты пребудешь в самом жалком облике, пока любовь к тебе не соединит двух врагов, и ты не ответишь на любовь любовью.

Смешная она, эта Иландриель! Мне при моей внешности и врождённом обаянии ничего не стоит очаровать любого, даже если буду одет в лохмотья. Любовь втроём, правда, меня никогда не привлекала, но если нет другого выхода…

Баба Маша, не отрывая глаз от окна, торопливо одевалась. Нужно поспешить, пока лавочка свободна. За неё шла постоянная борьба между таджикскими детьми из третьего подъезда, мамочками с колясками, любителями пивка из соседнего общежития, местными тинейджерами и пенсионерками.

Она схватила первую попавшуюся под руки кофту, поверх накинула любимую пёструю шаль и торопливо пошаркала в коридор, где предстояло самое сложное – надеть короткие мягкие бурочки.

Софья Михайловна тоже спешила. Лавочка под окном стояла восхитительно пустая. Не видно даже её вечной соперницы – бабы Маши. Они были ровесницами, родились в один год, учились в одном классе. Но никто не звал Софью Михайловну бабкой! И Софья Михайловна, как и весь двор, с особым удовольствием даже мысленно звала эту наглую Машку бабкой, подчёркивая эту разницу.

Софья Михайловна глянула в зеркало, припудривая нос и проверяя состояние причёски. Подкрасила губы и махнула расчёской, поправляя лёгшую не туда прядь. Затем надела синий жакет, который особенно любила за то, что превращал серые глаза в голубые. И шляпка у неё имелась как раз подходящего цвета! Обулась в удобные итальянские туфли, что прислала ей дочь из своего далека. Ещё один взгляд в зеркало. Безупречна! Теперь Софья Михайловна готова предстать перед миром и двором.

Вот только тщательные сборы сыграли с ней злую шутку. Открыв дверь подъезда, Софья Михайловна уткнулась взглядом в знакомую спину. Баба Маша! Опередила! Странно только что она не спешила опуститься на лавочку. Стояла и рассматривала что-то на ней.

– Добрый день, Маша! – прохладным голосом поприветствовала соперницу, направляясь к лавке. – На что смотришь? Сокровище обнаружила?

– Привет, Софа! Смотрю, кто-то мешок нам подкинул. А кто это мог сделать, не видела. Когда в окно наблюдала, никого рядом не было. Выскочила сюда – кругом никого, а он под скамейкой лежит.

– Право, Маша, ты как из деревни приехала. Какой мешок? Такая стильная сумка из натурального льна. Органик! Видишь, цвет какой – явно ни грамма химии, только натуральные красители.

– Сумка! – баба Маша скептически хмыкнула. – Скорее, сума. С такими, бабушка рассказывала, нищие по Руси ходили.

– Интересно, кто у нас в подъезде имеет вкус к таким вещам?

– Кроме тебя-то? Никто! Девчонки любят поярче, Люся и Тамара предпочитают натуральную кожу, а не такую ерунду. Может, ты эту торбу и забыла? Склероз подкрадывается незаметно, Софа.

– Ты и скажешь, баба Маша! – Софья Михайловна голосом выделила обращение. – Если бы у меня имелась такая вещь, я бы не забыла.

– Ладно, Софа. Не твоя, так не твоя. Я вот думаю, а вдруг это террорист какой подбросил? Может, сапёров вызвать надо?

Софья Михайловна осмотрела двор. Хозяйки сумки в обозримой дали видно не было. Она сделала шаг к подъезду. Там на доске висел плакатик с призывом проявлять бдительность и номером телефона куда звонить, обнаружив забытые вещи.

– Сейчас, Маша, скажу тебе номер.

– Да не надо. Он у меня на всякий случай в память забит.

Баба Маша достала кнопочный Нокиа. Подаренный сыном айфон она держала дома, чтобы общаться с ним и внучкой с комфортом. Пока баба Маша искала в списке сохранённый телефон, сумка внезапно зашевелилась. Софья Михайловна подошла ближе. Из-под лавки раздался жалостный писк, а потом и душераздирающее завывание.

– Господи! – баба Маша перекрестилась. – Неужто там младенец?

– Вряд ли! – Софья Михайловна подошла ещё ближе, пристально вглядываясь в шевелящуюся сумку. – Младенцы обычно крупнее.

– Ты видела нынешних девок? Худые, пьют, курят, жрут что попало! У таких малыш не крупнее кошки будет.

Сумка отозвалась особенно жалобным криком. Сердца старушек не выдержали. Они решительно подошли к скамейке, сели на некотором расстоянии друг от друга. Баба Маша, которой удалось опередить Софью Михайловну и занять как раз тот край, где стоял льняной мешок, подняла его и поставила между ними. Мешок молчал затаившись.

Софья Михайловна откинула клапан сумки и, торопясь развязать затянувшую ткань бечёвку, сломала ноготь.

– Чёрт! – с досадой воскликнула она, но не остановилась.

Узел поддался под её настойчивыми пальцами и сумка приоткрылась. Из неё полезло что-то странное!

– Чёрт! – удивлённо выдохнула баба Маша и перекрестилась.

Софья Михайловна всю жизнь была атеисткой, но при взгляде на эту страшную ушастую и глазастую морду тоже вначале дрогнула. Лысое тощее существо, выбравшееся наружу, напомнил Софьи Михайловне инопланетянина. Лишь через мгновения она сообразила, кто прятался в сумке.

– Лысый сфинкс!

– Больше на бесёнка смахивает, – не согласилась баба Маша.

– Маша, твоё невежество не перестаёт меня поражать. Лысый сфинкс – это порода дорогих котов.

– За что тут деньги платить? Я б такого страшного и даром не взяла бы.

Кот оскорблено глянул на неё и возмущённо взвыл. На его морде ясно читалось: «Уж кто бы говорил!». Софье Михайловне это понравилось. Ей даже стало казаться, что животное, худое, как скелет кота, прикрытый грязной шкуркой, обладает аристократическим шармом.

– А тебе его никто не предлагает. Я его к себе возьму, пока хозяйка не найдётся. Пойдёшь ко мне? – обратилась Софья Михайловна к коту.

Тот, сидя на лавке и дрожа крупной дрожью, умудрился посмотреть на пожилую женщину сверху вниз огромными синими глазами на морщинистой морде. Прянул большими треугольными ушами и кивнул.

– Господя! А смотрит-то на нас – ну чисто принц! – засмеялась баба Маша. – И ты, Софка, в своём репертуаре. Снова у меня мужика увела. Думаешь, такое же сокровище, как и первый?