Д. Красковский - По эту сторону матрицы

– Не густо, – с досадой подумал Эль. Возможно, Гайя смогла бы добавить что-нибудь еще, но времени на радиообмен не было. Гайя отчалила уже месяц назад, направляясь на своей лодочке куда-то в район туманности Яслей. Эль не расспрашивал ее, зачем. Не видел в этом особенного смысла. Гайя была ему симпатична, и те полгода, которые они провели вместе на борту «Геракла», казались Элю незабываемым, чудесным сном. Но все хорошее, увы, заканчивается слишком быстро. Впрочем, Эль на этот счет и не обольщался, стараясь не тешить себя напрасными надеждами, хотя и пытался в быстрых Гайиных взглядах уловить хотя бы тень… чего именно, Эль и сам не представлял себе. На прощание Гайя одарила его своей очаровательной улыбкой и оставила самодельный приемо-передатчик, с помощью которого можно было в любой момент связаться с ней, не прибегая к услугам единой системы связи «ДальКосмос». Передатчик, которым Эль с тех пор так ни разу еще и не воспользовался…

Первые два-три дня Эль готов был взвыть от одиночества и странной, не знакомой ему тоски, словно в душе и сердце образовалась бездонная пропасть, заполненная черной пустотой, такой же, как за бортом. Он попробовал было отвлечься интенсивной работой и вместе с «Мироном» засел за расшифровку лурианских хроник, дабы расшифровать некоторые сведения, добытые совместно с Гайей из бортового мозга сухогруза, – это помогало, но ненадолго. В его снах она снова была рядом, Эль слышал ее чарующий нежный голос, любовался золотом ее волос. Элю хотелось обнять ее, крепко прижать к себе, взяв на руки, как тогда, в первый день их встречи, а она убегала от него по спиральному коридору лурианского корабля, и ее звонкий как серебряные колокольцы смех метался среди обгорелых, пустых стен. – Ну, где же ты, догоняй меня! – и от ее улыбки, казалось, отступали серые тяжелые сумерки заброшенного сухогруза. Эль делал шаг, и вязкая тьма обрушивалась на них со всех сторон, опутывала тысячей невидимых паутин. Эль пытался вырваться, прийти к ней на помощь, – и просыпался в своем стянутом фикс-поясами гамаке, чтобы снова и снова осознавать свое одиночество… И все-таки он не нажимал кнопку вызова. Если она решила уйти, лучше мучиться самому, чем досаждать ей, – Эль считал это наиболее правильным решением. И в угрюмом молчании мысленно запрашивал у «Мирона» очередной фрагмент переведенного текста, чтобы скрасить время до следующего сна, – одновременно жаждая его и боясь последующего пробуждения. До того самого дня, когда «Мирон» зафиксировал пришедшую с Ярлы знакомую триаду аварийного «SOS».

Просьба о помощи, регулярно повторяемая через каждые пять минут, поступала с внешней планеты. По всей видимости, это был стандартный радиомаячок, какие входят в индивидуальные спас-комплекты. Если так, то его владелец мертв или серьезно ранен и не способен ответить на радиовызов, так что подробности можно было выяснить только непосредственно на месте. Второе из двух предположений заставляло спешить и действовать настолько быстро, насколько позволяла осторожность. Эль пришвартовался вблизи запеленгованного «Мироном» источника аварийного сигнала и, приказав «Мирону» с максимальной внимательностью лоцировать окрестности корабля, выбросился наружу, не заботясь о давлении воздуха в шлюзе. Основательный толчок в спину – атмосферное давление на планетке едва достигало трети земного, установленного на борту, – подтолкнул Эля к затянутому перламутровой пленкой овалу входа в Коммуникатор. Эль, зная по добытому в Информатории описанию местные правила, смело шагнул в нее, проталкиваясь сквозь упругую, будто резиновую переливающуюся муть.

Коммуникационный зал – когда глаза после мельтешения перламутровых пятен адаптировались к ровному бело-фиолетовому освещению – выглядел заброшенным, и достаточно давно. Морщась от заунывной монотонной мелодии, гудящей то ли в ушах, то ли в самом мозгу на два голоса, Эль направился вдоль ряда кресел, стоявших напротив зияющих в пластиковой стене овалов коммуникационных амбразур, туда, откуда доносился сигнал. В одном из кресел что-то блеснуло. Эль бросил взгляд в его сторону и вздрогнул: в кресле и на полу под ним беспорядочной грудой лежали пожелтевшие кости, а в амбразуре торчал зажатый маской коммуникационного адаптера череп. Впереди виднелся еще один скелет, обтянутый лохмотьями истлевшей куртки с эмблемой торговой ассоциации «Колос», обслуживающей колонии в ближайших трех звездных секторах, еще не рассыпавшийся и прильнувший к амбразуре, а чуть дальше – еще один. Эль осмотрелся и запросил у «Мирона» сведения о внешней обстановке. Получив стандартный мыслеответ – «Все спокойно», Эль несколько приободрился: для его искусственного тела большинство смертоносных воздействий – будь то яды, бактериальное или вирусное заражение, излучения, даже вакуум, – были не страшны, а прочность его достаточна для защиты от механических повреждений не хуже скорлупы даль-скафандра. На всякий случай он переключил зрение во вседиапазонный режим, не считаясь с мелкими неудобствами вроде утраты цветового видения и неприятных ультрафиолетовых проблесков сквозь инфракрасную засветку, и выяснил, что в радиусе по крайней мере прямой видимости нет ничего опасного. Отключил ультрафиолет, прислушался, наклонив голову, к очередной трели «SOS», чтобы убедиться в правильности направления, и потопал дальше. Впрочем, было ясно, что здесь помогать уже некому.

Добравшись до источника сигнала, Эль понял, что в этом не ошибся. С трудом втиснутое между поручней кресла тело полакрона уже начинало разлагаться: узкое коническое рыло этой разумной ящерицы было целиком затянуто маской, суставчатые щупальца свисали до самого пола, а на шейном кольце пульсировал, расходуя последний ресурс батареи, аварийный маячок, должно быть, автоматически включившийся еще в момент смерти владельца. Эль хмыкнул: не коммуникатор, а какой-то склеп! Он снял маячок, выполняющий заодно функции «черного ящика» и фиксирующий последние мгновения жизни владельца, отключил его, выдавив предохранитель, и не глядя сунул в карман комбинезона. Особого желания продолжать осмотр местных «достопримечательностей» у него не было: правила предписывали направиться теперь в ближайший крупный космопорт, сдать властям рапорт и маячок, а дальше здесь будут копаться эксперты полиции Анклава. Эль повернулся к выходу, но краем глаза заметил еще что-то, блеснувшее у самого пола. Аккуратно разжав скрученное в судороге щупальце, он извлек тускло поблескивающий кристалл пси-письма, оборванного на середине заполнения. Эль перебросил «Мирону» его содержимое и, с трудом продираясь сквозь похожие на колючие заросли поливариации образов и чувств чужеродного сознания, попытался понять смысл адресованного в никуда послания. С превеликим трудом отыскав в письме нужную нить (мышление полакрона подобно многозадачной вычислительной среде, он может «думать» одновременно по десятку разветвляющихся и взаимопересекающихся направлений), Эль в сопровождении всплывающих из подсознания подсказок «Мирона» последовал по ней, пытаясь выявить главное.