Ника Ёрш - Ставка на любовь

Супруга кивнула, жалобно то ли вздохнула, то ли всхлипнула и двинулась в путь. И я внезапно даже для самого себя схватил ее за руку, потянул на себя и прижал к груди, погладив по светловолосой голове. Слов утешения подобрать не смог, как, впрочем, и объяснить порыв успокоить ту, в ком таилась тьма. Это было как минимум странно. Каждый маг прекрасно знал, что темневиками не становятся, а рождаются и люди, обладающие подобным даром, априори не нуждаются в жалости. Они сильные духом, крепкие телом, порывистые, внезапные и часто довольно-таки жестокие.

Только вот Софи снова всхлипнула и громко шмыгнула носом, совершенно не напоминая стальную несгибаемую мисси, способную испепелить стаю волков, посмевших на нее напасть. Нет, она совсем еще девчонка, доверчивая, испуганная и совершенно не представляющая, каков мир за пределами ее маленького городка. Мать очень постаралась спрятать ее, а я, идиот, доигрался. Забывшись на дне бутылки, утопил разум в хмеле, и в итоге вышла невероятная глупость, грозящая перерасти в большую беду.

В большую беду с красивым именем, взбалмошным характером и светлыми, мягкими, как шелк, волосами.

– Я уже успокоилась. – Софи подняла ко мне заплаканное лицо, сонно моргнула и, пожав плечами, договорила: – Не знаю, что это на меня нашло. Прости… те.

– На тебя нашло слишком многое, – грустно улыбнувшись, вынул платок из нагрудного кармана и передал ей. – И так уж вышло, что мы стали соучастниками пробуждения твоего необычного дара. Но давай искать во всем положительные моменты? Если бы не твой безумный план, быть бы мне всю жизнь неженатым, потому что второй раз делать предложение я бы просто не решился.

Софи хмыкнула и посмотрела на колечко, поблескивающее на безымянном пальчике.

– Если бы не твой дар, то нас сожрали бы волки, – продолжил говорить я.

Она передернула плечами и нахмурилась. Признаться, я тоже почувствовал новый прилив слабости в конечностях при воспоминании о клыках этих тварей.

– Так что жалеть о случившемся – глупо, – закончил мысль я.

– Я и не жалею, – зевнула Софи и чуть покачнулась в мою сторону, – вы – умный и смелый, из благородной семьи, богатый и… более-менее… симпатичный. Слабоваты, конечно, и оружия не носите, ну так у вас раньше просто жены не было, которую надо защищать. И профессия хорошая.

– Спасибо, – сквозь зубы процедил я. Почему-то особенно задело ее “более-менее… симпатичный”.

Про то, что драться не мастак, знал и раньше, да и свой особенный интерес к деньгам Софи никогда не скрывала, поэтому все это мало волновало. А вот моя внешность девушкам всегда нравилась! В столице я даже слыл красавчиком. Но много ли может понимать простая провинциалка?

– Вы что, обиделись, Джеймс? – удивилась женушка, с интересом рассматривая мое лицо. – Не переживайте. Я уверена, в столице найдется масса мастеров, способных обучить драться даже такого, как вы.

– Даже такого? – совсем разозлился я.

– Ну видно же, что вы не из тех, кто привык держать оружие в руках. – Она снова зевнула. – Лощеный весь и говорите смешно – слова растягиваете.

Я глубоко вздохнул, напомнил себе, что супруга выпила слишком большое количество успокоительной настойки, а потому может просто не отдавать себе отчета в том, что говорит, и протянул руку вперед, рявкнув:

– Идем! Не то останемся жить в этом лесу.

– О, да, конечно, – она закивала и, ухватив меня под руку, прислонилась к плечу. – Надо идти.

И уснула. Стоя, громко сопя и привалившись сбоку.

Мои пальцы разжались, и на землю с глухим стуком опустился лекарский саквояж. Воспитание не позволило выругаться вслух, но про себя я сделала это с огромным удовольствием.

Подхватив горе-супругу на руки, скорбно вспомнил про все пропущенные во время обучения тренировки и медленно пошел в сторону дороги.

В голову заползали странные мысли. Как ни странно, думал я не о том, что делать с даром Софи, а о справедливости ее слов. Ведь случись что-то подобное снова, я действительно окажусь бессилен. Кинжал или новомодный револьвер – не мое оружие. В рукопашной тоже не преуспел. Такова моя природа: вряд ли я смог бы вдруг пойти и научиться борьбе или метанию ножей… да и с мечом ходить совсем неудобно.

Но вот пару магических пассов, обезоруживающих или временно блокирующих физическую силу противника, выучить следовало.

как новобрачные добирались до столицы

Все происходящее после выпитого лекарства я помнила очень смутно. Словно погрузившись в вязкий туман, не могла понять, куда плыву, зачем и кто рядом. Но ощущение необъяснимой надежности не покидало.

Откуда-то издалека раздавались голоса, они то становились громче, то затихали. Бряцало железо, ржали лошади, ругались мужчины…

А потом была качка, во время которой к губам изредка подносили флягу и позволяли сделать несколько жадных глотков воды. Иногда при этом я открывала глаза и что-нибудь говорила. Но что – не помню.

Когда карета наконец остановилась, мне удалось разобрать слова Джеймса Ллойда: он просил зарезервировать место для перехода порталом. На двоих спутников. Время было назначено раннее, а вокруг царила ночь. Где-то рядом оглушительно лаяла собака, слышался звон отсчитываемых монет. “Серебряные”, – определила я на слух. Медяки при соприкосновении давали совсем иной звук. “Так он все разбазарит, – пришла новая мысль, – поторговался бы для начала…”

И снова навалился сон. Тяжелый, не приносящий облегчения.

Я много крутилась на твердой скрипящей кровати, пыталась взбить подушки и, кажется, несколько раз просила открыть окно и подать воды, пока окончательно не выпала из реальности.

Петушиный крик заставил дернуться, резко сесть и осоловело осмотреться. Хозяйства у нас с мамой никогда не было, поэтому я поначалу не поняла, откуда раздается подобный звук. Но, наткнувшись взглядом на супруга, все вспомнила.

Он лежал на соседней кровати, подложив ладонь под сильно заросшую щеку, смотрел на меня красными воспаленными глазами и не моргал.

– Джеймс, – позвала его я. – Ты жив?

– Не знаю, – ответил тот, едва шевеля губами, – но если жив, то лучше бы сдох.

– Тебе нужно учиться быть позитивнее, – решила я его подбодрить. – Да, кровати неудобные, зато воздух свежий.

В подтверждение моих слов супруг громко чихнул. Три раза. И покосился на распахнутое настежь окно.

– Приболел? Может, мне за чаем горячим сходить? Это гостиный двор? – Я скинула с себя два одеяла и вдруг поежилась от холода. – Ух, как свежо!

Ллойд что-то проскрипел кроватью, поворачиваясь на другой бок – ко мне спиной; и в этом скрипе показалась самая настоящая брань.

Супруг спал под тонкой простыней, укутавшись ею едва ли не по самую макушку. И чего, спрашивается, одеяло не взял? Я-то покрепче буду, не изнеженная городом, как муж.