Терри Пратчетт - Держи марку! Делай деньги! (сборник)

Беспомощно кувыркаясь в бумажной реке, Мокриц отдаленно почувствовал толчок: пол не выдержал. Письма потекли в дыру, увлекая Мокрица за собой и втягивая в следующий поток. Свет померк, когда тысячи писем рухнули на него, а потом исчез и звук.

Мрак и тишина обступили его плотным кольцом.

Мокриц фон Липвиг поджал колени, обхватив голову руками. Воздух пока еще был, но душный и спертый, и его не могло хватить надолго. Мокриц уже не мог пошевелить даже пальцем.

Так и умереть можно. Так очень даже можно умереть. Он был со всех сторон окружен тоннами писем.

– Вручаю свою душу любому богу, который сможет ее отыскать, – пробормотал он в тяжелой духоте.

Синие росчерки заплясали у него в глазах.

Слова. Написанные слова. Но они говорили.

«Дорогая матушка, добрался я без приключений, нашел хорошее жилье…»

Голос был типичный для какого-нибудь сельского паренька, но при этом обладал определенной… скрипучестью. Если бы письмо могло говорить, именно так бы это и звучало. Слова продолжали литься, а буквы крениться и заворачиваться под пером неумелого писателя…

…не успело оно закончиться, как уже другие строки стали писать себя в темноте, аккуратные и чеканные:

«Уважаемый господин, имею честь поставить тебя в известность, что я являюсь управляющим имением покойного господина Дэви Триллза из поместья Смешанных Чувств, и ты единственный…»

Голос продолжал зачитывать текст таким деловым тоном, что было слышно , как полки в его кабинете ломятся от юридических книг, но после трех строчек началось новое письмо:

«Дорогая госпожа К. Кларк, к прискорбию своему сообщаю, что вчера в схватке с противником твой супруг, К. Кларк, мужественно сражавшийся до самого конца…»

А потом они стали писать все вместе. Десятки, сотни, а там и тысячи голосов звучали у Мокрица в голове и извивались под веками. Никто не кричал – они просто раскручивали строку за строкой, пока его голова не переполнилась звуками, которые выстраивались в новые слова, точь-в-точь как инструменты в оркестре звенят, скрипят и гудят, чтобы прийти к общему крещендо…

Мокриц хотел закричать, но конверты набились ему в рот.

В этот момент чья-то рука ухватила его за ногу, и Мокриц оказался в воздухе вниз головой.

– А, Господин Вон Липвиг! – прогремел господин Помпа. – Осматриваешься! Добро Пожаловать В Твой Новый Кабинет!

Мокриц выплюнул бумагу и жадно втянул носом воздух.

– Они… живые! – просипел он. – Они все живые! И они недовольны! Они разговаривают! И мне не померещилось! Когда мерещится, это не больно! И я знаю, как умерли все остальные!

– Рад За Тебя, Господин Вон Липвиг, – сказал Помпа и развернул его правильной стороной вверх. По пояс утопая в конвертах, он расчищал собой дорогу, а за спиной у него с потолка сыпались все новые и новые письма.

– Ты не понимаешь! Они говорящие! Они требуют… – Мокриц задумался. Он все еще слышал отголоски их шепота. Не столько для голема, сколько для себя самого, он сказал: – Они как будто требуют, чтобы их… прочли.

– В Этом Состоит Назначение Письма, – невозмутимо ответил Помпа. – Я Уже Почти Расчистил Твои Апартаменты.

– Но ведь это же обычная бумага! Как она может разговаривать?

– Это Место – Гробница Неуслышанных Слов, – задумчиво пророкотал голем. – И Они Жаждут Быть Услышанными.

– Да ладно тебе! Письма – это клочки бумаги, не умеют они разговаривать!

– Я – Просто Комок Глины, Но Я Умею Слушать, – заметил Помпа с тем же невозмутимым спокойствием.

– Да, но в тебя замешали какое-то колдовство для этого…

Красные огоньки в глазах мистера Помпы сверкнули, и он пристально уставился на Мокрица.

– Я попал… в прошлое… мне кажется, – пробормотал Мокриц и попятился назад. – Мысленно… Бакенбард так и умер! Он свалился по лестнице, которой не было в прошлом! А господин Игнавия до смерти испугался! Я уверен! Но я был весь в письмах! А там, наверное, была дыра в полу… не знаю… и тут… я провалился, и… – Он умолк. – Здесь нужна помощь священника или волшебника. Кого-нибудь, кто разбирается в таких вещах. При чем тут я?!

Голем подхватил две пригоршни писем, под которыми еще совсем недавно был погребен его подопечный.

– Ты Главный Почтмейстер, Господин Вон Липвиг, – сообщил он.

– Это все сказочки Витинари! Какой из меня почтальон, я обычный жулик…

– Господин фон Липвиг? – раздался нервный голос позади Мокрица. Мокриц обернулся и увидел в дверях Стэнли, который отпрянул при виде его лица.

– Да? – рявкнул Мокриц. – Какого черта тебе… что тебе нужно, Стэнли? Я немного занят в данный момент.

– Там люди, – сказал Стэнли, неуверенно улыбаясь. – Внизу. Там люди.

Мокриц все еще сверлил Стэнли взглядом, но тот, по-видимому, уже сказал все, что хотел.

– И этим людям нужно – что именно? – подсказал Мокриц.

– Они хотят тебя видеть, господин фон Липвиг, – ответил Стэнли. – Они говорят: хотим видеть человека, который хочет быть почтмейстером.

– Не хочу я быть… – начал было Мокриц, но плюнул. Не было смысла срываться сейчас на мальчишке.

– Прошу Прощения, Почтмейстер, – произнес у него за спиной голем. – Я Бы Хотел Вернуться К Своей Работе.

Мокриц уступил ему дорогу, и человек из глины пошел дальше по коридору, заставляя старые половицы скрипеть под его огромными ножищами. Отсюда было видно, как именно ему удалось расчистить кабинет. Остальные помещения ломились от писем и грозили лопнуть по швам. Если голем решил запихнуть что-то в комнату, то он это запихнет.

При виде его грузной фигуры Мокрицу немного полегчало. Было в господине Помпе что-то чрезвычайно… прагматичное, что ли.

Что ему сейчас было нужно, так это нормальное дело: нормальные люди, с кем можно поговорить, нормальные вещи, которые заглушат голоса в голове. Мокриц отряхнул бумажные клочья со своего все более и более сомнительной чистоты костюма.

– Ну что ж, – сказал он, пытаясь отыскать галстук, который нашелся где-то на спине. – Посмотрим, что им нужно.

Они ожидали на площадке между лестничными пролетами. Тощие и согбенные старички, напоминавшие собой Гроша, только постарше. На них были одинаковые древние одеяния, но оказалось в них и кое-что совсем неожиданное.

У каждого к кончику колпака было привязано по голубиному скелету.

– Ты ли будешь Непроштемпелеванный Человек? – прорычал один из них при его приближении.

– Чего? Кто я буду? – переспросил Мокриц. Надежды на что-нибудь нормальное начали затухать.

– Да, сэр, это вы, – зашептал ему Стэнли. – Вам надо ответить да, сэр. Ах, сэр, как бы я хотел быть сейчас на вашем месте.

– На каком месте?

– Повторяю вопрос: ты ли будешь Непроштемпелеванный Человек? – спросил старик сердито. Мокриц заметил, что на трех средних пальцах правой руки у него недостает крайних фаланг.