Игорь Мерцалов - Джинн Искрюгай в любви и на войне

–Ну, уважению-то их, сдаётся мне, цена невелика, – поморщился Отжигай. – Боятся вспоминать, как наши предки их крушили…

–Крушить-то крушили, да не сокрушили, – возразил Полыхай. – А теперь почти половина джиннов по всяким хитрым магическим ловушкам сидит…

–Да, они научились с нами бороться, – не сдавался Отжигай. – Но у кого научились? У нас же самих! Какой была бы сейчас вся их магия, если бы не мы?

Искрюгаю такой спор был неинтересен, и он, поднявшись, прошёл по жемчужно-сероватой в лунном свете, клубящейся туче до самого края. Далеко внизу проплывали бесконечные пески. Хотя «бесконечные» – это, конечно, из разговоров смертных. Джинн в полной силе эту пустыню за полтора часа пролетает. Но вот остановись посреди барханов, почувствуй покалывание песчинок, прислушайся к сухому дыханию горячего днём и леденящего ночью ветра – сразу поймёшь, что значит слово «бесконечный».

Два джина, оставив спор, подошли к своему спутнику и тоже посмотрели вниз.

–Гляньте – караван ночует, – сказал Отжигай.

Среди песков билась искорка костра. Видны были спящие верблюды, рядом с ними лежали полосатые тюки, вокруг костра были натянуты пологи, под которыми спали смертные, вкушая недолгий отдых в середине тяжкого пути.

–Я уважаю смертных, – неожиданно даже для себя сказал Искрюгай. – За то, что их не пугает короткая жизнь. За то, что они учатся – и назавтра обязательно сделают то, о чём только мечтали сегодня, и чего никто от них не ждал вчера. За то, что они идут там, где не могут лететь, и ползут там, где не могут идти – но никогда не останавливаются. Мы, могучие и бессмертные, – смогли бы вот так?

Он оглянулся на товарищей.

–Что бы нам ни говорили поклонники старины – я никогда не устыжусь того, что работаю со смертными.

Одинокий костёр уже уплывал за горизонт, когда Отжигай заговорил:

–Было у меня однажды… Я на «Ястребе» колёса крутил. Тогда ещё суда в броню не одевали… Вот, вышли как-то в патруль. И вдруг, откуда ни возьмись, тушканский лёгкий крейсер, с паровой машиной, заморской, новенькой. Капитан наш говорит: «К бою! Просигнальте им, чтоб проваливали, и если через три минуты не повернут – откроем огонь из всех орудий». Только сигнальщик флажками своё отмахал – тушканцы как дали залп… Рубка – в щепки, двух матросов смело, мачту перебило, в полуфуте над ватерлинией – дыра вот такая… Понятно, капитан трёх минут ждать не стал, ответили… Те не унимаются. Ядра так и летят, фрегат как бешеный пляшет, шпангоут трещит, палуба в крови. А капитан спокойно так: «Не угостить ли непрошеных гостей картечью?» Вдарили. Ну, те, не будь дураки, тоже картечью ответили. Тут уж, скажу я вам, братья, такое началось – мне дурно стало. Картечь – она такая, и дерево, и смертного в лохмотья рвёт. Капитана убило, старпома убило, стармага убило… Чувствую – вот-вот до меня заклятия тушканские доберутся. Закуют в какую-нибудь ловушку – и поминай как звали. Что же, думаю, совсем смертные обезумели? Почему разворот не командуют? Тут левое колесо раздробило. Встала машина – сижу я, дурак-дураком, не знаю, что делать…

–Почему ж не повернули-то твои моряки? – спросил вполголоса Искрюгай.

–Потому что сдаться в бою – позор. Особенно – в первом бою, – пояснил вместо Отжигая Полыхай. – Ведь это был бой «Ястреба» и «Комар-бея», верно? С него началась Расейско-тушканская война?

–Да, – кивнул Отжигай. – Они не сдались. Тушканцы отвернули первыми. Мне повезло – видать, картечью у них всех магов повыбило, не смогли они меня зачаровать. И вот потом уже, на берегу, мне за свой страх стыдно стало. Что мне грозило? Плен? Заточение в ловушке? А они – на смерть шли, но не сдавались. Я себя тоже спросил тогда – я бы так смог?

Костёр за время рассказа окончательно скрылся из виду.

Полыхай задумчиво проговорил:

–Если сравнить достижения джиннов и смертных, учитывая соотношение сил, то мы выйдем слабейшими из творений Создателя…

–Ну, ты скажешь! – встрепенулся Отжигай. – Сравнивай не сравнивай – а если бы мы захотели, то стёрли бы их с лица земли в два счёта, вот и весь сказ. Да наши предки в своё время…

Полыхай поморщился, а Искрюгай сказал, прервавши товарища:

–Знаете, что, братья? Давайте-ка все вместе у моего дяди отдохнём. Задержитесь на пару дней… У дяди знаете, какие бани? У него сам Хан Ифритов отдыхал и спасибо говорил.

–Нам ли в такое место… – усомнился Отжигай.

–Мне дядя не откажет!

***

Дядя не отказал. Родная кровь – не водица, как говорят смертные. Но и особого восторга при виде малознатных гостей не выказал.

Впрочем, те другого не ждали, и довольны были тем, что попали в волшебный Магмуни-сарай, который по праву считается одним из красивейших мест на земле.

Ах, какие тут залы! Обсидиановые колонны подпирают покрытые орнаментами потолки. В нишах, украшенных мозаиками из рубина и сапфира, изумруда и родолита, гиалита и оникса, приютились высеченные из кварца оттоманки, на столиках – посуда из хрусталя и яшмы. Вышколенные дэвы прислуживают отдыхающим джиннам, по одному движения брови подносят им напитки и курильницы.

Это – главная терраса, опоясывающая Бугай-гору, на склонах и в недрах которой выстроен Магмуни-сарай.

А выше тянутся по скалам базальтовые сады, смыкаясь кольцом под самым жерлом вечно клокочущего вулкана. На краю кратера выстроены из простого гранита беседки и портики, там можно любоваться усмирённым извержением, вдыхать вулканические ароматы, принимать дымные ванны или просто любоваться окрестностями.

И, конечно, молиться в отведённые для этого дни, ведь вулкан – это ещё и храм. Точно над жерлом парит прямо в воздухе базальтовая полусфера. Срез её, обращённый к небу, образует площадку, на которой высится прямоугольный алтарь. Возле него камлают шаманы, вознося хвалу Создателю и Его возлюбленному сыну, Хану Ифритов. Здесь они гадают по завиткам дыма либо погружаются мыслью в Неугасимое Пламя Недр, где ждут перерождения джинны, покинувшие реальность.

В горную глубь ведут многочисленные коридоры, там – номера для отдыхающих, роскошные гостиные и трапезные, где для услаждения гостей поют и танцуют причудливые горные духи, а на столах дымится вкуснейший пилав из толчёных сапфиров и дроблёного корунда с подливкой из расплавленного циркона. Это фирменное блюдо дядюшки Магмуна.

На нижнем же ярусе, в самом вулканическом жару, устроены бани. Плещутся в гранитных ложах лавовые ванны. Желаете с кислотами, чтобы косточки распарить? С растворённым золотом, чтобы придать коже гладкость и блеск? Медь, чтобы укрепить печень, или марганец – для обновления крови? Пожалуйста! Умелые саламандры натрут вас каменной солью, пропарят, омоют… А за отдельную плату вы можете получить живительную оливиновую ванну с уникальным составом расплавленных металлов.