Анастасия Зварич - Арум. Возвращение домой

Прошла в свою комнату, оставив родных решать семейные проблемы самостоятельно, всё равно я пока ничего не понимаю, да и влезать в разборки старших родственников как-то не тянет, и без того привычный мир рушился на глазах. Быстро схватив любимые шорты и майку, побежала в ванную, под прохладный душ, а потом и в кухню, готовить ужин на четыре персоны. Пока готовила, старательно прислушивалась, но из зала не доносилось ни звука, как будто там никого и нет, наверно, очередные магические штучки. Хоть влезать я и не хотела, но было до жути любопытно, что же вообще происходило все эти годы, действительно ли отец не был в курсе поступков матушки, на самом ли деле он не мог меня навестить, и, в конце концов, почему бабушка все эти годы отказывалась мне что-либо рассказывать, и действительно ли всё рассказанное про другой мир – правда. Пусть после наглядной демонстрации сомнений и стало меньше, но до конца поверить всё же я не могла.

Наконец, когда ужин был готов, а моё терпение уже грозило разорвать свою хозяйку, из зала потянулись родственники. Матушка вид имела весьма бледный, видимо, неплохо ей досталось, вот только размер её прегрешений не давал мне покоя. Отец был чем-то сильно недоволен и задумчив, а бабушка раздражена и, как мне показалось, смущена, убойный коктейль.

Усадив всех за стол, я старалась поумерить своё любопытство, особенно когда натыкалась на ненавидящий взгляд матери, при ней выяснять что-то не хотелось, пришлось занимать рот едой, чтобы чего-нибудь не спросить. Ещё одна загадка, неужели мои слова о невнимании могли поселить в её душе такие чувства? Наконец, все насытились, и бабуля отправила родителей в зал, выдав два комплекта постельного белья и надувной матрас. Мой удивлённый взгляд отец понял правильно, ведь там стоит довольно широкий раскладной диван, на котором может с удобствами разместиться три взрослых крупных человека.

– Я лучше на полу посплю, мне так будет комфортнее. – ответил папа на так и не прозвучавший вопрос.

Всё ясно, будь у нас ещё одна комната – он бы отправился спать туда, а в трёхкомнатной квартире выбора особо и нет. Чего же матушка такого натворила?

Решила попытать старшую родственницу, авось расскажет. Тихонько прокралась в её спальню и поняла, что меня ждали. Бабушка удобно разместилась на любимой кушетке в окружении огромного количества подушек и приглашающе кивнула на те, что лежали на полу, присаживайся, мол. Подушки были её страстью – большие и маленькие, фигурные и квадратные, объемные и тонкие, из различных материалов, к каждой с любовью подобран вышитый чехол, а если она подобрать не могла, или подушка была уж слишком нестандартной, то заказывала и пошив, и вышивку (раз уж имела такую возможность) по собственным эскизам, и пусть всё это и стоило довольно недёшево, но я уважала эту маленькую слабость родного человека, и на все праздники старалась найти интересные экземпляры.

– Ты совершенно не умеешь скрывать свои эмоции, Лиса, – начала первой разговор она, и без перехода продолжила, – на Аруме это будет являться огромным недостатком, тем, из-за чего ты можешь пострадать. Тренируй выдержку, следи за выражением лица, глаз, даже за тем, какие движения ты совершаешь неосознанно, это может рассказать твоему собеседнику, о чём именно ты думаешь. Я не призываю тебя остаться, понимаю, что любопытство не даст упустить шанс оказаться в ожившей сказке, но только помни, что эта сказка очень жестока. Тебе придётся если не жить при дворе, то довольно часто там появляться, статус обязывает, всё же племянница короля, да и с моей стороны не крестьяне отметились, хоть и дальняя родня правителю, но всё же я до смены места жительства имела титул графини. – и как-то это прозвучало без гордости, скорее задумчиво, но углубиться в размышления мне не дали, продолжив монолог. – Да и много того, что могло бы пригодиться, ты не изучала. Я думала, что раз Дитмир не появляется, то ты ему не сильно и нужна, а Мариана не развеивала моё заблуждение, вот ничего я тебе и не рассказывала, не настояла на посещении различных секций, думая, что всю свою жизнь проведём в этом измерении. Вижу, что тебе интересно и не даёт покоя весь вечер, что ж, расскажу, всё равно узнаешь. Мариана – наш с мужем единственный ребёнок, больше детей Бог нам не дал, как бы мы ни старались, и даже магия помочь была не в силах. Естественно, мы в ней души не чаяли, сами светились от каждой её улыбки, гордились всеми поступками, ни в чём не ограничивали, выполняли все её желания и сами не заметили, что вырастили пустышку, которая считала себя центром мироздания. И пусть для нас она таковой и была, но мы всегда старались воспитать её хорошим человеком, к сожалению, не получилось. Для неё самым важным в жизни оказалось исполнение собственных желаний, при этом она до сих пор считает, что любой должен быть счастлив выполнить любую её прихоть, в чём бы таковая не заключалась.

Она грустно вздохнула. Было видно, что ей тяжело рассказывать, но она пересиливает себя, стараясь объяснить, почему всё сложилось именно так, чувствуя, что мне нужны ответы. Немного помолчав, она продолжила.

– Мой муж, Арсельм Визальди, занимал должность советника короля по экономическим вопросам, часто пропадал или на работе, или на наших землях, стараясь обеспечить процветание графства и сделать жизнь простых людей как можно лучше. В деньгах мы никогда не нуждались, хотя много средств вкладывали в новые проекты, не все из которых были прибыльными. Я очень любила мужа и гордилась им. – заметив, что я хочу задать вопрос, она пояснила, – он погиб при очередном покушении на короля – закрыл его собой. Именно после этого твои родители познакомились. Дитмир уже тогда занимал пост главного дознавателя королевства,он приехал сообщить нам страшную новость и выразить соболезнования. Как только твоя мать его увидела, то решила, что он обязан жениться именно на ней. Как же, брат короля, одна из ключевых фигур на политической арене нашего мира, красив, полон сил, лучшей кандидатуры не сыскать. И она, услышав известие, упала в его объятия, обливаясь слезами. Я не знаю, какими способами дальше она завоёвывала сердце твоего папы, меня гибель мужа буквально оглушила, только через несколько месяцев я сумела немного справиться со своим горем и пытаться жить дальше. Именно тогда я разочаровалась в дочери и благодарила высшие силы, что она не показала своё истинное лицо при жизни Арсельма, тогда бы я потеряла мужа гораздо раньше.

Голос стал совсем сухим и безжизненным, я попросила бабушку немного подождать и сбегала в кухню за графином с водой и стаканами. Чуть не расплескав жидкость на пол, настолько у неё дрожали руки, бабуля в несколько глотков осушила стакан и поморщилась.