Дарья Проценко - Оазис

— Насчет похорон я распорядился. Сегодня в три часа, — сказал отец, внимательно глядя на меня.

— Хорошо. Спасибо, пап. У меня, честно говоря, голова кругом. Потому что не знаю за что хвататься… Свои бы дела разгрести, а тут эта Дагайра…

— Арье, — отец немного помялся, — наверное, жизнь в Аэрте меня изменила. И я не могу относиться к некоторым вещам по-прежнему. Долгие годы я жил спокойно, не желая знать. Уехал из Оазиса совсем молодым. Не задумывался… Но сегодня ночью… То что там происходит. Это страшно! Так быть не должно!

— Да, пап. Не ты один так думаешь. Лельмаалат тоже рвется в бой. А я не знаю, что делать…

— Я тоже не знаю, — грустно вздохнул отец. — Подумаем вместе?

— Скорее уж вместе с Советом. Я собственно хотела тебя попросить собрать всех. А мы пока с Лелем решим, чего мы в принципе хотим…

— Ты хочешь полный кабинет собрать?

— Нет. Леди Лилит, Леди Каллина, Воительница Анджин — без них никак. Миритис, Телльмуур в качестве консультантов. Я думаю, что Тхарские княгини тоже будут присутствовать, но им я скажу сама. Леди Утли, пригласи… А вот Леди Адмиру звать пока не надо, а то она со своими инициативами превратит Совет в балаган.

— Договорились, — сказал отец, поднимаясь. — Осталось только по времени решить.

— Так. Сегодня похороны… Значит, завтра с утра.

На том и расстались.

Естественно мы с Тулем после завтрака пошли к Кольдранааку. Он пришел в себя. Только был сам не свой. Лежал неподвижно, глядя в потолок, а я пытался понять, то ли это его так зафиксировали, то ли ему вообще все равно в какой позе находиться… Что такое страдания тела, по сравнению со страданиями души?

— Как вы меня нашли? — спросил он.

— Прилетели в Оазис, — сказал Тульчинизз, — поздно прилетели. Прости нас…

— Не смеши, — ответил Коль, — что бы вы сделали? Против нее…

Я поморщился, невольно вспомнив то, что было ночью, и сказал ему.

— Не волнуйся. Ты сейчас в Аэрте, здесь тебе ничего не грозит.

— Она все равно будет меня искать. Не отступится! Я знаю, она — сумасшедшая! А Усьмилат… Я ничего не смог сделать…

— Успокойся, — Туль присел рядом с кроватью и потрогал лоб Коля, — Аминтот вряд ли выжила… После общения с Лельмаалатом… И ты ни в чем не виноват.

— Да, не виноват… Я виноват в том, что думал, что бывает по-другому. Знаете, когда она нас увозила, я даже пытался перебороть в душе отвращение.

Ну, конечно, Кольдранаак в своем репертуаре. Раз увозит из Оазиса, значит, госпожа. Попробовать-то стоит! Может, она не такая. Может, она — добрая. Сам он… Слишком добрый…

— Она с нами разговаривала… Рассказывала как мы будем жить… Я даже был готов стать наложником, потому что понимал, что выбора особого нет. А потом… — Коль прижал руку к забинтованной груди и побледнел, но, увидев, что напугал нас, сказал, — ничего, сейчас пройдет. Ерунда… Говорит Усьмилату: 'Люби меня!', он на колени упал, руки к ней протягивает, а она прямо по рукам кнутом… Он пытается что-то сказать, а сам дрожит… И кровь капает с ладоней… Я и не выдержал. Попытался вступиться, говорю: 'Госпожа, пощадите, мы будем стараться!', а она отвечает: 'У меня не так много времени, чтобы еще вас учить' и по лицу его раз… — тут Коль запнулся и задышал, тяжело глядя в потолок. Мы с Тулем подавленно молчали. Слушать было страшно, но остановить Коля мы не решились. Ему надо кому-то рассказать… А женщинам точно не сможет… — А потом она и говорит ему: 'А какие ты знаешь ласки?', а Усьмилат… Вы же знаете Усьмилата… Он такой был… застенчивый, робкий, опять заикаться начал, отвечает: 'Я не знаю…', она так прищурилась нехорошо, но ничего не ответила, а потом мне стакан протягивает с чем-то теплым, я даже сначала думал чай… Пока не выпил… Потом было красиво… Пришла она. Горячая, требовательная. Только темно было, а мне хотелось, чтобы было светло. Я смеялся и просил ее зажечь светильники, а она говорила, что они горят… Да, жарко и темно… И она рядом… Такая жаркая… Хотел оттолкнуть, потому что было жарко, но не смог… Тяжело и жарко… Жарко и тяжело, — Коль как будто бредил, глаза закрыл, дышал прерывисто. Я взял его за руку, она тихонько подрагивала.

— Туль, ты можешь что-нибудь сделать? — тот развел руками.

— Лель, его накачали под завязку успокоительными и обезболивающими. Я думаю, это нормально…

— Жарко, — произнес Коль, — снимите! — и стал сбрасывать одеяло. — Я не хочу летать! Это тяжело и жарко… Усьмилат… Где Усьмилат?

— Коль, успокойся! Ты с нами, все хорошо! — Туль пытался удержать Коля, который метался по подушке. Внезапно Коль притих и открыл глаза.

— Пить… — я протянул ему чашку с водой. — Усьмилат… Я его увидел только тогда, когда она мне сказала, что мы идем летать… Выходим из шатра, а там он… На песке… Мертвый… И я понял, что не хочу летать… Не могу, не буду… Не буду летать! Не могу… не знаю… — и Коль затих окончательно.

Туль с сомнением посмотрел на него.

— По-моему он теперь еще долго не проснется, — сказал он, проведя рукой над его лицом, — Нервное потрясение!

— Еще бы! Вот тебе и первый полет! Как она могла…

— Пойдем, ему надо отдохнуть.

Около покоев Коля нас дожидалась Арье.

— Похороны сегодня в три. А завтра с утра Совет по дагайрской проблеме. Тульчинизз, передай приглашение на Совет княгиням. Лель, пойдем со мной, нам надо поговорить…

Лель выглядел каким-то опустошенным. Может, лучше отправить его спать? Но когда мы дошли до кабинета, Лельмаалат сразу начал разговор, так и не предоставив мне возможность о нем позаботиться.

— Арье! Помнишь, что мы вчера обсуждали? — Лель присел на край стола уставился в пространство.

— Ты что-то решил?

— Я и сам не знаю… Точнее знаю… — Лель замолчал и устало потер руки друг о друга. — Знаешь, Арье, я наконец-то понял, в чем преимущество мужчин перед женщинами. Смешно… Всегда хотел быть сильным, самому принимать решения, а сейчас… Сейчас мне не хочется ничего делать. Ведь я не самый сильный, не самый умный, и, — тут Лель позволил себе улыбку, — не самый взрослый. Я даже могу себе позволить себе спрятаться за твою прекрасную спину, и никто меня не осудит… Но я не могу… И, разумеется, у меня есть хм… подобие плана… Но мне потребуется твоя помощь.

— Продолжай!

— Арье, я понимаю, все это глупо и даже немного по-детски… Я даже не уверен, точнее уверен, что это решение мало кому понравится. Но… В общем, я хочу сделать так, чтобы никто больше не смог причинить вреда воспитанникам. Но я не знаю, как… Единственный вариант — забрать их оттуда… Но примут ли их в Аэрте? А по-другому не получится…

— Лель, я понимаю и твою боль и твое желание, и я думаю, что мы сможем, кое-что сделать… Потому что я тоже считаю, что так не должно происходить. Наверное, если бы это был частный случай, вроде отдельно взятого преступного деяния, я даже думаю, что меня бы это не затронуло… Но Аэрта — цивилизованное государство, а в Дагайре это получается даже не преступление…