Симон Ужасный - Самый человечный вампир

Мина сразу же успокоилась.

— Да, наверное, вы правы. Это его жизнь.

А тем временем, Ангел Смерти достал из кармана разноцветные ножны и вынул него маленький кинжал.

— Клинок бесконечности, — объявил он, и прибавил: — протяни руку.

Я протянул левую руку. Ангел Смерти своей невидимой рукой задрал мне рукав плаща до локтя, и, взяв мою руку, неожиданно воткнул свой кинжал прямо мне в вену.

— Ай, черт! Что ты делаешь?! — зажмурил я глаза и схватился за руку.

— Симон! — сорвалась было с места Мина, но ее тут же перехватил Фрол:

— Пусть.

Ангел Смерти, не спеша, будто ничего особенного не случилось, отошел в сторону к какому-то шкафчику, и, открыв его, стал там что-то искать.

Я отпустил руку и разжал глаза. Из свежей раны сочилась голубая кровь, а на моей ладони оставался ее след.

Мина отвела взгляд и уставилась в снежный пол. Ей, почему-то, не нравилось смотреть на то, как меня тут истязают! Да мне, если честно, тоже!

Вдруг вернулся мой балахончатый друг, и, жестом показав мне, чтобы я протянул ему руку, поставил на стол красную чашу.

Я, тяжело сглотнув, нехотя протянул ему свою бедную руку. Мне не очень хотелось узнать, что этот садист будет делать с моей рукой и этой чашей, но другого выхода у меня не было.

Он взял меня за кисть, перевернул ее ладонью вниз, подставил под нее чашу и сказал:

— Согласен ли ты, вампир Симон Ужасный, отдать один год своей жизни египетскому коту — богу — Фирсу Эдварду Марксу Вечному?

— Это что, его полное имя? — удивился я.

— Да, да, это его ПОЛНОЕ ИМЯ! — нервно ответил Ангел Смерти.

— А, извините, если я поделюсь с ним одним годом, то, сколько получит он?

— Один день! Отвечай, «да», «нет»?

— Один день?! Я думал, он получит один год жизни…

— Нет! Это у нас сегодня такой тариф! Когда-то было и так. Недавно: один месяц — один день! Выбирай — ты согласен или нет?! — он крепко сжал мое запястье.

— Да, я согласен, — прошептал я.

— Что?

— Согласен! — твердо повторил я.

Глаза в балахоне сверкнули. Дух сильно одной невидимой рукой надавил мне на рану, а другой на запястье. Я сдавленно вскрикнул от боли. Одна большая капля синей крови скатилась у меня по руке, и, с глухим стуком упала на дно чаши. Красные злобные глазки заплясали недобрыми огоньками.

— Согласен ли ты, вампир Симон Ужасный, отдать один год своей жизни египетскому коту — богу — Фирсу Эдварду Марксу Вечному?

— Да.

Ангел Смерти еще сильнее надавил на рану и на запястье.

— А! — я закрыл глаза.

Вторая капля скатилась по моей бледной руке и упала в чашу. Похоже, Духу становилось все веселее и веселее. Его красные глаза широко раскрылись от удовольствия, и он снова завел свою песню:

— Согласен ли ты… — он посмотрел на мою страдальческую физиономию, и обрадовался еще больше. — Согласен ли ты, вампир Симон Ужасный, отдать один год своей жизни египетскому коту — богу Фирсу Эдварду Марксу Вечному?

— Д-да, — сдавленно ответил я.

Ангел Смерти надавил гораздо сильнее на руку, и я, не выдержав, согнулся пополам.

— Симон! — закричала Мина.

— Пусть, — поймал ее тут же Фрол.

Я посмотрел на нее вопросительным взглядом: мол, если это все придумал Хромус, то, либо у него точно нездоровая фантазия, либо он прирожденный садюга.

В чашу снова упала одна капля крови, и Дух в балахоне начал говорить еще быстрее:

— Согласен ли ты, вампир Симон Ужасный, отдать один год своей жизни, египетскому коту — богу Фирсу Эдварду Марксу Вечному?

— Да, согласен, — я предусмотрительно закрыл глаза, и стиснул зубы.

Но и это не помогло! Этот несчастный Дух с каждым разом надавливал на рану все сильнее и сильнее!

— Ну, ты, садюга, ты посильнее надавить не мог?! — приведя дыхание в норму, и облизав сухие губы, поинтересовался я у Ангела Смерти.

— Отчего же, не могу? Могу! — он сверкнул красными глазами — огоньками и пристально посмотрел мне в глаза.

«Такими темпами он меня точно ухайдохает! Что-то он чересчур рьяно выполняет свою работу. Видимо, трудоголик» — подумал я.

— Согласен ли ты, вампир Симон Ужасный…

— Да, согласен я, согласен! Только не надо…А! Черт! Я же просил — полегче!!! Черт!

Красные глазки засмеялись, а я, не в силах смотреть на них, отвел взгляд на чашу.

По моей руке медленно ползла огромная капля крови. Она немного приостановилась на запястье, но Ангел Смерти сильно нажал на него; и кровь, с булькающим звуком, упала в, и без того, полную чашу.

— Ай! Черт! Что ты творишь?! — накинулся я на Духа.

— Стараюсь все проделать правильно и быстро, — пожал плечами тот.

— Конечно! Быстро и правильно!

Ангел снова сверкнул глазами. Я уже понял, что сделал что-то не так…

— Согласен ли ты, вампир Симон Ужасный, отдать…

— Да, да, да! Я полностью согласен!!!

— Хорошо, — он невыносимо сильно надавил на рану и запястье, и по руке потекла огромная синяя капля крови.

Я поднял голову вверх, и, что есть силы, сжав зубы, простонал:

— А, черт! Попадись ты мне на улице…в следующий раз…

Глаза в черном балахоне испытывающе посмотрели на меня, и я отвел глаза, поняв, что если я его встречу на улице…Не известно еще, кто кого замочит вместе с отбеливателем.

В глазах уже начинало мутнеть. «Нет, я больше никогда не пойду к этим садистам! Никогда! Нужно будет привести сюда Натана, он их брат по разуму!»

— Согласен ли ты, вампир Симон Ужасный, отдать один год своей жизни египетскому коту — богу Фирсу Эдварду Марксу Вечному?

— Да, — ответил я.

Служитель Храма Смерти снова достал свой кинжал, и, что было силы, размахнулся и ударил им мне в запястье, прямо в вену.

— А-а-а! — закричал я.

Послышался всплеск падающей капли крови, и Ангел Смерти отпустил меня.

Я опустился на колени, и зажал новую кровавую рану ладонью.

— Симон! — не удержалась Мина, и снова рванула ко мне. Но ее опять поймал Фрол, и сказал:

— Пусть. Это к лучшему.

Я открыл глаза и поискал Духа в черном балахоне.

Он стоял около второго деревянного стола и делал какую-то смесь из моей крови и чего-то еще.

— Не понял, а чего — это ты отошел? — с искренним непониманием посмотрел я на Духа. — Я, вообще-то, рассчитывал лет на двенадцать — тринадцать…

Он обернулся ко мне, и засмеялся жестокими, злыми глазами:

— А тебе уже нечем с ним делиться.

— Как это? — не понял я.

— В смысле, ты уже года не проживешь.

— Но…как? — я посмотрел растерянными глазами на Мину. — Я ведь… Фрол сказал, что я еще и Мину переживу…

— Ну, я же не ясновидящий, — пожал плечами Фрол, и рассмеялся ледяным хохотом.

Да. Мне не нужны были подтверждения этому. Я и сам чувствовал, как застывает в жилах кровь, как медленно останавливается сердце — смех Фрола и возгласы Мины сливаются в сплошную какофонию…