Анатолий Дубровный - Принцесса пиратов

– А вот такой знак? – Милисента нарисовала в воздухе картинку, Листик узнала в ней знак, что был на медальоне некроманта из леса. – Я видела его у нескольких человек, когда мы стояли перед Крионским проходом.

– Это знак клана Дзиринталли, – ответил Харан Каратто, сразу став серьезным.

– Они еще говорили что-то о листьях канабура…

– Леди Милана, – быстро и тихо произнес помощник капитана, – забудьте о том, что вы слышали! Это очень опасно!

Оглядевшись по сторонам и еще понизив голос, Каратто почти прошептал:

– Это растение – основа могущества и богатства клана Дзиринталли, они владеют монополией на сбор и доставку его в Венисию. Не терпят конкурентов и очень охраняют эту свою монополию. Охраняют любыми способами и средствами, не всегда и не очень законными! Даже проявление интереса к этому вопросу может стоить головы. Леди, забудьте об этом.

Милисента кивнула, а помощник капитана, сославшись на то, что ему надо помогать в управлении кораблем, быстро убежал на кормовой мостик.

– Что его так испугало? – удивилась Листик.

– Канабур, – очень тихо сказал Рен. – Растение, из листьев которого варят буриам, наркотическое вещество, усиливающие любые чувственные удовольствия, да и само это вещество дает райское наслаждение, только вот те, кто его начинают употреблять, отвыкнуть потом не могут.

– Как пьяницы? – спросила Листик.

– Гораздо хуже, – ответил Рен.

– Ли, ты поняла? – спросила сестру Милисента.

– Ага, та засада была не на нас, – кивнула девочка. – Тот гад ждал именно «Макрель», а мы просто на ней оказались и помогли отбиться. Нам надо сойти раньше, не в порту, и затеряться.

– Нам это будет очень трудно сделать, очень уж мы приметны, да и засветились изрядно. Но сейчас в Венисии начнется карнавал, это нам на руку, проще спрятаться, – задумчиво произнесла Милисента.

– Может, воспользуемся рекомендациями коменданта Тарапилино? – спросила Листик.

– Это будет не лучший вариант, мы будем на виду, да и глава клана не захочет отпускать талантливых девочек. Мы, конечно, уйдем, но тогда на всей нашей скрытности придется поставить крест.

– Милана, Листик, о чем это вы? – спросил ничего не понимающий Рен.

– Боюсь, Рен, что мы втянули вас в очень опасное дело, может, лучше будет, если вы от нас уйдете? – невесело улыбнулась Милисента.

– Леди!.. – Рен закаменел лицом. – Если вы хотите от меня избавиться, так и скажите! Если дело только в опасности, которой может подвергнуться моя и так дырявая шкура, то я предпочел бы остаться с вами!

– Рен, мы тебя не прогоняем, – обняла бывшего сержанта Листик. – Я и Мил будем очень рады, если ты останешься с нами. Просто ты можешь погибнуть, а я тогда буду сильно горевать.

– Ну если дело только в этом, то я буду гораздо сильнее горевать, если уйду от вас, нежели погибну, – улыбнулся Рен и подхватил девочку на руки. Листик засмеялась, заулыбалась и Милисента.

Гондольер пел песню. Вообще-то гребцы наемных лодок, которые в Венисии называются гондолами, поют песни только понравившимся им пассажирам, которые, в большинстве случаев, оказываются пассажирками. В этой гондоле сидели три пассажира: один мужчина атлетического сложения, рыжая, довольно красивая девушка и такая же рыжая девочка. Вернее, девочка не сидела, она стояла рядом с гондольером и пела вместе с ним. Распевали они не обычную венисийскую песню, а песню о зеленом кузнечике:

– В траве сидел кузнечик, совсем как огуречик…

На встречных лодках и на берегах канала, по которому плыла гондола, с улыбками смотрели на певцов, совсем не обращая внимания на других пассажиров этой гондолы. Через три дня должен был начаться знаменитый венисийский карнавал, каждый готовился к этому событию как мог, и такие распевающие веселые песни компании были не редкость. Гондольер был очень доволен, пассажиры попались щедрые, они наняли его лодку с самого утра и катались по городу весь день, осматривая достопримечательности. Щедрые и веселые пассажиры заплатили серебряный талер авансом, а когда гондольер запел традиционные венисийские песни, ему начали подпевать обе девушки. Потом они уже пели вовсю, прерываясь только, чтоб выслушать очередные пояснения гондольера, который неплохо знал город и его историю, поэтому с удовольствием рассказывал о своей родной Венисии.

Но сейчас пела только девочка, девушка и мужчина озабоченно хмурились, они уже посетили пятую гостиницу, но нигде не было свободных мест. Все было занято или забронировано, карнавал же через три дня! В самые дорогие гостиницы пока не обращались, а припортовые постоялые дворы оставили на крайний случай, ведь там не будет должных удобств. Но, видно, придется податься именно туда, тем более что старшая девушка намекнула, что она хочет поселиться в гостинице недалеко от порта.

Песня закончилась, гондола повернула в следующий канал. По его берегам стояли трехэтажные здания с множеством красных фонарей.

– О, как красиво! – восхитилась девочка. – Веселенько так!

– О! Да! Это «веселый канал», по его сторонам стоят дома терпимости… – начал объяснять гондольер, но девочка его перебила. Она удивленно стала спрашивать:

– Почему ж «веселый канал»? Какой же он веселый, если по его берегам стоят дома, где кто-то что-то терпит? И много их там, тех, которые терпят? Наверное, им очень больно, если они там терпят? Это ж какое безобразие там твориться должно, чтоб дом так назвали – дом терпимости?

Лодочник не нашелся что ответить. Мужчина, на которого девочка перенесла свое внимание, требуя пояснить такое несоответствие названия канала с безобразиями, творящимися в домах по его берегам, засмущался и покраснел. А старшая девушка, которой, видно, пришла в голову какая-то мысль, скомандовала, указав на понравившееся ей здание:

– Подвезите нас вон к тому дому!

– Леди, это… – начал было тоже смутившийся гондольер.

– Я знаю, – улыбнулась девушка.

– Это дорогое… – опять начал лодочник, но девушка его снова перебила:

– Тем лучше, значит, там нам смогут обеспечить достойный нас комфорт.

Ритал Акролинно скучал за стойкой, он был швейцаром и одновременно охранником и совладельцем «Дворца наслаждений», больше известного как заведение мадам Зизи. Ритал скучал, скучали и девочки, сидящие в креслах под дальней стеной большого холла. Клиентов не было. Вообще-то карнавал и период перед ним не самое хорошее время для организованных жриц любви. Не потому что во время карнавала нравы становились строгими, нет, просто появлялось много «диких» служительниц богини Афры, которые продавали свою контрафактную любовь гораздо дешевле. Дешевле, потому что лицензии на это занятие у них не было и платить им за нее не надо было, им не надо было и содержать должным образом свое «рабочее место», им не надо было платить налоги, попробуй поймай такую, да еще докажи, что за это она деньги получила! Может, просто одолжила. Ритал с грустью посмотрел на скучающих девочек, которые были не совсем одеты, ведь товар надо, так сказать, показывать лицом, вернее, в самом привлекательном виде. Полуодетые девочки ответили ему такими же скучающими, даже немного сонными взглядами.