Ольга Санечкина - Уроки жизни

— Я готова. — Через мгновение она стояла на уже знакомом ей пустыре. Михаил стоял рядом и острым взглядом смотрел вдаль. Ксения взглянула себе на руку, где мерно билось сердце и тут же перед ней оказался Глэстьяр. Сегодня он выглядел по-другому. Он не был карликом, а обладал вполне нормальным ростом. Да и внешность уже не была такой уродливой. Глэстьяр стоял перед ней на расстоянии вытянутой руки.

— А я надеялся больше не увидеть тебя. — Ксения не позволила себе отвлечься на беседу и направила сердце в грудь врага. Оно медленно исчезло с ее руки

— И чего ты этим добилась? — с кривой улыбкой спросил ее Глэстьяр. Ксения видела, что ему больно, но он хорошо себя контролировал. — Ты решила наделить меня сердцем как Сатану? — мерзкий хохот раздался над пустырем. — Я не этот неудачник, меня такой ерундой не проймешь. Я с огромным удовольствием уничтожу тебя, Хранительница Путей. Я уничтожу тебя медленно, ты успеешь осознать как исчезнешь из памяти всех твоих близких… — Глэстьяр продолжал живописно рассказывать Ксении как он ее уничтожит, а она стояла и думала о том, что забыла зелье Тетки, которое вполне могло бы спасти ее. А теперь ее забывчивость, будет стоить ей жизни. Ксения надеялась только на то, что бомба сработает раньше, чем Глэстьяр выговориться. Но похоже, он уже закончил свою коронную речь. Глэстьяр поднял правую руку на уровень лица Ксении и начал совершать какие — то пассы. В тот же миг, Ксения почувствовала страшную боль. Ей показалось, что все ее естество скручивают в тугую спираль. Боль была не столько физической, сколько духовной. Ей казалось, что кто-то грубыми руками корежит ее душу. В этот миг перед глазами девушки пронеслась вся жизнь, только в обратном направлении. Ксении казалось, что весь ее жизненный путь стирают грязной тряпкой с доски этого мира. От боли хотелось закричать, но даже этого она не могла сделать. Ксения не боялась смерти, она смотрела ей в лицо. Но мысль, что она не смогла защитить этот мир от такого чудовища, раскаленным железом хлестала по тающей сущности Хранительницы. Неожиданно все вокруг осветилось прекрасным золотым светом и боль отхлынула. Ксения с трудом оглянулась и увидела архангела Михаила. Зрелище представшее ее взору, затмило пережитое потрясение. Архангел был прекрасен. Поверх сияющей брони, наброшен был кроваво-алый плащ, он развивался за спиной и бился о раскрытых два крыла, которые и мощностью и красотой своей буквально потрясали душу. На голове его сиял прекрасный шлем с плюмажем алым, с отброшенным забралом он обрамлял суровый лик не ангела, а воина Господня. На поясе у левого бедра висел прекрасный обоюдоострый меч, которым был низвергнут Сатана в владенья Ада. А в правой царственной деснице держал архангел острое копье, которое мгновенно вонзил он в горло лютого врага. И молвил Михаил и речь его звучала, как иерихонская труба:

— Достаточно Глэстьяр ты преступал законы Господа-Отца. Пришел конец твоим злодействам мерзким. Кому решил ты бросить вызов? Всесильному? Кто царственной рукой дарил нам сладость и покой? Кто одарил нас жизнью? Мне жаль тебя, ты сам лишил себя и благости и чести. И в наказание, за дерзость и гордыню тебя подвергну страшному забвенью. Мне не подвластно смыть твои смердящие следы из памяти божественной Отца, но этот Мир могу очистить я от скверны. Для этого творения Господня тебя не только больше нет, но не было и никогда не будет. И действия ужасные твои я стер, как пакостную гнилость, стирают дабы ее гибельная вонь не отравляла воздух смертных. Все то, что сотворил ты в этом мире, и что несло страдание и смерть, я отправляю за пределы бытия. Где ныне пребывать и будет твоя участь. Пока Отец не выберет другого. — И на глазах у Ксении от места, где острие копья соприкасалось с шеей, поверженного божества, росло и расширялось черное пятно, что пожирало плоть Глэстьяра. Корежился Глэстьяр от нестерпимой муки, и изогнулся от бессильной злобы. Последний раз глаза его сверкнули гневом, и сгинул он. Мгновение спустя, закрыв глаза от благостного света, что исходил от Михаила, Хранительница попыталась осмыслить, что сейчас произошло. Не очень действо ей сие давалось. Когда она глаза открыла снова, стоял архангел рядом в джинсах и рубашке.

— Ух, ты! Привет! Что это было? — голос Ксении слегка дрожал от пережитого кошмара. Заметив, что у Ксении подкашиваются колени, Михаил осторожно взял ее за руку и посадил на ближайший валун.

— Звезда моя, как ты? С тобою все в порядке? Ты испугалась? — Ксения подняла глаза и замерла от потрясения. Нежность, с которой Михаил смотрел на нее, завораживала и заставляла сердце мчаться вскачь. В глазах архангела светилось чувство, которое невозможно ни с чем спутать. Это была любовь. Чистая, светлая, звенящая, как горный ручей. Никто и никогда не смотрел на Ксению так, отдавая себя всего без остатка. Сила этого чувства испугала девушку. Она смутилась и постаралась спрятаться за броней легкомыслия и бравады:

— Да уж! Сперва я испугалась, что мне конец. Но потом, когда явился ты такой…

— Какой? — спросил архангел в его голосе слышалась помесь любопытства и тревоги. А свет любви только что игравший в его глазах исчез. Он принял правила игры, и спрятал свои чувства, дабы не смущать Ксению.

— Уммм, такой богоподобный, — облегченно вздохнув, ответила Хранительница. — Я сразу обо всем забыла. Еще секунду назад я собиралась умирать. Хотя, если честно, эта мысль не сильно мне нравилась. А потом все было так круто!.. Вот это да! — словарный запас Ксении явно не позволял передать всю гамму чувств, которую она испытывала. — Майкл, я только одного не поняла, а что ты сделал? Ты не подумай, я слушала очень внимательно и «про пакостную гнилость и про гибельную вонь». Но если ты мог его так просто замочить, то почему не сделал этого раньше? В общем, то ли я чего то не понимаю, то ли одно из двух!

— Солнышко, прости меня пожалуйста, что так тебя замучил, — Ксения видела как тяжело дается архангелу каждое слово. — Все дело во мне. Понимаешь, с самого начала это была не твоя битва. Сейчас я понимаю, что Глэстьяр был только моим противником. Не знаю, как это лучше объяснить… Видишь ли, Господь поставил меня охранять Землю и Человека от Сатаны. Я честно и ревностно выполнял свою задачу, как простой служака. Да, очень могущественный, но служака. Простой исполнитель. Но при этом, в своей службе я руководствовался скорее гневом и ненавистью к Сатане, чем любовью к этому миру. И как любое существо, ведомое лишь гневом, был ограничен, ущербен. Но, слава Богу, мы встретились и ты меня не оттолкнула. Наши отношения развивались слишком быстро. И окунувшись в водоворот ранее неизвестных мне чувств, я не сразу разобрался, что происходит. Когда два дня назад, ты лежала на этом месте, истекая кровью, и разговаривала со Смертью, во мне как будто лопнула струна. Я испытал такую щемящую боль… Я испугался силы того чувства, и постарался вытеснить его из сердца. И хотя ты умирала, я знал, что не потеряю тебя, а возможно только обрету. Сегодня же, когда я увидел, что могу безвозвратно потерять тебя, во мне как будто что-то взорвалось. Любовь к тебе, которую мне удавалось заглушить, смела все те барьеры, которые я сам себе поставил. Я в тот момент не думал, могу я победить Глэстьяра или нет. Было лишь безграничное желание защитить тебя. Я просто спасал свою любовь. И оказалось, что если тобою двигает чистая и светлая любовь, то твои возможности безграничны. Любовь это сила, которой неведомы барьеры. Для любящего сердца нет ничего невозможного. Казалось бы гнев, ненависть, тоже пробуждают в нас эмоциональные бури и многие подвиги свершаются благодаря им. Но это просто стимуляторы подстегивающие нас на безрассудство, которое порой заканчивается весьма скверно. А вот любовь… Она раскрывает в нас скрытые способности, о которых мы даже не задумываемся. Знаешь, как говорят «летает на крыльях любви». Человек по своей природе летать не может, но любовь позволяет ему это делать. Любовь это бесценный дар, который Господь подарил нам, но очень редко кто, способен понять, что это чувство обладает не только красотой, но и великим могуществом. — Ксения потрясенно смотрела на архангела. Она не могла даже представить, что способна в ком то пробудить такие сильные эмоции. Но любопытство и стремление до всего докопаться, как всегда взяли верх над чувствами.