Дарья Ковальская - Быть бардом непросто

Телеги, повозки, одежда, вывески, даже говор – здесь все другое, все чужое и незнакомое. Это пугает и в то же время завораживает. Хочется узнать как можно больше, попробовать все лакомства, которые делают люди.

Здесь интересно. Нет, не так. Здесь сказочно.

Задумчиво повожу ушами, изучая каменный фонтан на одной из площадей. В центре стоит свинья, из пятачка которой льется вода. Ну и ну… оригинально, тут уж не поспоришь. Представляю реакцию братьев, увидь они такое. До конца жизни анекдоты травили бы.

Муза на плече оживает и начинает нашептывать рифмы, спешит запечатлеть образ в сознании. Выходит что-то дикое и не совсем пристойное. Пара строк мне все же нравится, особенно:

Довольно улыбаюсь, с удивлением обнаружив себя на бортике фонтана декламирующим стихи общественности. Общественность заинтересованно косится. Кое-кто останавливается и внимает, посмеиваясь и переглядываясь. Мне скупо хлопают, бросают пару яиц. Попасть не попадают, но настроение портится. Мечи выскальзывают из ножен со скоростью ветра. Народ сдувает, а я остаюсь стоять на бортике фонтана в гордом одиночестве.

Н-да. А ведь поиски музы – не такое простое дело.

После этого небольшого происшествия я прохожу еще пять кварталов, посещаю рынок, покупаю серьгу в виде черепа с рубиновыми глазками и захожу к брадобрею, решая слегка изменить имидж (авось яйцами кидаться перестанут). Меня бреют, накладывают сверху теплое мокрое полотенце, и я как-то незаметно для себя усыпаю. А проснувшись, понимаю, что на голове чего-то не хватает. Этим чем-то оказывается мой прекрасный ирокез, который срезали почти начисто! Теперь у меня не ирокез, а розовый ежик в два сантиметра длиной. Изучаю свое отражение, испытываю острую потребность убить брадобрея.

Брадобрея я стригу, его помощника избиваю и, разгромив парикмахерскую, гордо выхожу на улицу. К сожалению, именно в этот момент мимо проходит стража, от которой я улепетываю три квартала кряду, жалея о своей чересчур приметной внешности.

Потом я грущу. Сижу на главной площади и грущу. Часа два, не меньше. После чего возвращаюсь к тому же самому брадобрею, выкладываю на сломанный прилавок серебряную монету и прошу перекрасить остатки ирокеза в красный цвет.

Ворвавшейся в процессе окраски страже мы сообщаем о том, что конфликт исчерпан. Руины парикмахерской убеждают слабо, но вовремя врученные медные монеты и широкая улыбка брадобрея настраивают народ на дружеский лад. Меня прощают, волосы перекрашивают, и я ухожу совсем другим эльфом. На голове топорщится ежик ярко-алых волос, постриженных в форме ирокеза, а в ухе поблескивает рубиновыми глазками череп.

Возвращаюсь на главную площадь и три часа кряду даю бесплатный концерт по заявкам. Что-то нравится, что-то не очень, но в куртку, расстеленную на мостовой, летят монеты, в общей сложности серебрушка, что меня бесконечно трогает. Так что вернувшись в трактир поздно вечером, я чувствую себя уставшим, но умиротворенным и в целом вполне довольным жизнью.

В комнате сидит побитый эльф, вокруг которого бегает суетящийся гоблин, умоляющий на него не дуться.

– Привет! Судя по твоему виду, ужин удался. Салат нашли?

– Еще одно слово, и ты – труп.

– О как!

– Другу плохо. Это Федя виноват, – грустно говорит гоблин.

Гоблин извиняется?! Вот это я понимаю: воспитательная работа.

– И что же ты сделал?

– Молчи! – шипит светлый.

– Федя знает город! Федя повел друга туда, где много травы для салата!

– Здорово. И что дальше было?

– Друг попросил салат. Ему дали много-много салата. И он все скурил.

– Ты хотел сказать, съел?

– Нет, это особый салат. Его курить надо. Так они сказали. И он все скурил.

Изучаю непроницаемое лицо Аида.

– Ты никогда не пробовал курительные листья?

– Я думал, это бесплатно.

– И решил скурить сразу все?

– Всегда мечтал попробовать.

– Гм. Что дальше было?

– Было весело, – улыбается Федя. – Друг побил весь квартал! Потому что они требовали заплатить, а он кричал, что он легендарный эльф-воин и никому и ничего платить не обязан. А я был другом суперэльфа, и меня запускали в космос.

– Жаль, меня там не было.

– Их оказалось больше, – Федя смотрит большими печальными глазами. – Нас побили и закрыли в подвале. Но друг суперэльфа освободился сам и освободил друга! И мы сбежали. Я нес его на руках!

Смотрю на высокого худого эльфа. Представляю, как гоблин торжественно нес его на руках.

– Он меня за шкирку волоком тащил. За собой. Поверь, это было больно, – поясняет Аид.

– А чего сам не шел?

– Не отпускало. Я все еще воевал с синими человечками размером со спичечную головку.

– Так мы и покинули это место. Жаль, что игра быстро закончилась. Но Федя взял вот это! Так что можем еще поиграть!

Изучаем пакетик с мелкими синими кристаллами. Даже я в курсе того, что это такое. Каждый кристалл стоит одну золотую монету. И либо мы теперь страшно богаты, либо, что более вероятно, мы мертвы.

– Твою же ж… – шепчет Аид.

– Ну рад был познакомиться. Вы прекрасные ребята. Но мне как-то пора, – судорожно накидываю куртку, всем широко улыбаюсь и иду к двери. По спине течет пот. За такой пакетик меня расчленят на составляющие и сделают чучело. И ни один темный не станет мстить или вмешиваться, ибо среди своих я буду вне закона.

– Ты что, нас бросаешь? – Федя каким-то образом оказывается между мной и дверью, хотя еще секунду назад стоял позади меня.

– Да, я вас бросаю. Дай пройти.

– Ты не будешь играть?

– Нет.

– Но ведь ты его друг. Федя тоже хочет стать твоим другом.

– Кто сказал, что я его друг?!

– Федор, пусть идет. Он бард, а им положено быть трусами.

Так, а вот это он зря сказал. Разворачиваюсь и пристально смотрю на светлого. Тот сидит на подоконнике и изучает двор позади таверны.

– То есть по-твоему, все барды трусы?

– Да. Все сказания поете со слов очевидцев. Сами ни в один бой не ввязывались и не ввяжетесь, ибо трусы.

– Я темный эльф. Ты хоть понимаешь, с кем ты сейчас разговариваешь? А кто тебе жизнь на болоте спас?

– Не знаю. Скорее всего, не ты. Тот эльф был храбрее и сильнее. И он не думал о том, что будет, если он окажется один на один с голодным чудовищем. Он прыгнул, чтобы спасти друга, – произносит Аид патетически.

– Знаешь что…

– Что?

Смотрю в голубые глаза и понимаю, что меня сделали. Ну и что теперь: уйти и остаться трусом? Ну нет. Все. Я ему еще покажу, кто из нас трус. Никогда еще ни один темный эльф не уступал светлому ни в чем! И теперь не уступит.

– Федор, доставай.