Дарья Ковальская - Быть бардом непросто

– Он совсем рехнулся, да? – уточняет гном.

– Нет, но иногда ему в голову приходят прямо-таки безумные идеи.

– Тогда выдай светлому лопату, пущай себе копает. Мне даже любопытно, кто из них первый сломается: лопата или этот хлюпик?

– Э-э… мм, белобрысый. Гном говорит, что земля мерзлая.

Аид, как раз изучающий высокое, метров в двадцать высотой дерево с иголками на ветвях, недовольно оборачивается:

– Вот! Чем не елка?

Мы с гномом задираем головы. Гном обиженно сопит, подозревая, что над ним издеваются.

– Отличная елка! Коли допрешь ее до города – подарю!

Аид кивает и ходит вокруг дерева с редким энтузиазмом.

– А ты его в последнее время ничем по голове не бил?

– Да нет.

– А в детстве его не роняли? Об стол, к примеру, разок-другой?

– Не уверен, – отвечаю я, глядя, как Аид описывает круги вокруг дерева.

– Он что, на полном серьезе хочет выкопать двадцатиметровую ель и утащить ее в город? Может, тогда я чего-то не понимаю?

– Отстань. Давай поглядим.

Гном послушно замолкает, достает из-за пояса флягу с вином, отхлебывает и протягивает мне:

– На. А то замерзнешь еще.

Благодарно принимаю напиток.

Аид заканчивает кружить вокруг дерева и подходит ко мне.

– Лопату.

Удивленно на него смотрю.

– Может, лучше ты вот тут на саночках посидишь? А мы с… – оглядываюсь на гнома в поисках поддержки. Тот, понимая, что от него требуется, шепотом подсказывает мне свое имя… – Тариком как-нибудь сами управимся? Ну как, согласен?

– Дай! Мне! Лопату!

Выдаю требуемый инвентарь, после чего мы с гномом молча наблюдаем за раскопками.

…Проходит три часа. Метель, вьюга, вывороченные пласты мерзлой земли. Аид стоит по пояс в земле и продолжает упорно копать.

– Вино кончилось, – хрипит гном, кутается в мой плащ и изо всех сил прижимает меня к себе. Пытаюсь вырваться и отобрать плащ.

– Да ладно тебе!

– Замерзнем ведь на гхыр.

– Не мы. А ты. Я не замерзну, у меня плащ меховой.

– Вот и не жадничай. Может, пора ему сказать, что эта ель даже в ворота не пролезет?

– Бесполезно. Если он упрется… О! Падает!

Дерево и впрямь начало заваливаться набок.

– Слушай, кажись, оно на нас падает.

Вяло улыбаюсь, вглядываясь в белую пелену. И тут в санки, на которых мы сидим, врезается ствол… Нас придавливает ветками, а нашему транспорту приходит конец. Светлый эльф расстроенно чешет затылок и идет нас вытаскивать.

…Проходит еще два часа…

– Мало того что этот блаженный эту хренотень выкопал! Мало того что меня чуть не убило! Так он еще и требует, чтобы я вот это в город тащил на своем горбу!

– Это дерево умирало, зиму оно не пережило бы. Его и продадите.

– Да скажи ты ему! Что он рехнулся! – никак не может успокоить Тарик.

Пожимаю плечами, поскольку не в состоянии ответить. Голова раскалывается, мне выбило пару зубов, и я не чувствую правую ногу. Так что сижу, прихожу в себя и пытаюсь понять, какого лешего я вообще так озаботился этим Новым годом. Всю жизнь жил без него и радовался! Так нет же! Понесла меня нелегкая в лес на ночь глядя! Шут знает зачем!

– Ладно тебе. Если втроем понесем – все будет нормально, – жизнерадостно говорит этот сумасшедший.

– Зачем?! Никто не купит этого монстра!

– Ты не понимаешь, – вздыхает Аид. – Нельзя навести морок на мертвое дерево, но я могу разделить эту ель на десять симпатичных елочек прямо в городе. Я уверен, они уйдут по высокой цене.

– Это как?

– Магия Вечного леса. Мы всегда так делаем, если дерево умирает – пытаемся превратить его в несколько небольших деревьев, и одно из них всегда оказывается жизнеспособным. Его-то я в лес и верну. Только перед этим поставлю в ведро с землей и отнесу в наш дом. Ты же хотел нам одну елку отдать.

– Он и впрямь может сделать то, что сказал?

Гном смотрит на меня. Широко улыбаюсь, сижу в снегу и слушаю непрерывный звон в ушах.

– Не знаю почему, но твой друг явно в тебя верит, – произносит Тарик.

– Ну и как понесем эту махину?

– Хм… Да мы ее даже втроем не поднимем. Она же такая здоровая.

– К счастью, лошадь не пострадала, так что один конец положим на уцелевшую часть саней…

– Очнись! Сани под елкой. Ты их не достанешь!

– Хватит ныть. Ты гном или кто? Только и делаешь, что сидишь и скулишь. Вон, смотри. Темный эльф с пробитым черепом, но держится бодрее.

Гном ругается, внимательно смотрит в мою сторону, и, кажется, ему становится стыдно.

– Хм. Ладно. Только… хорошо было бы, если бы он перестал так улыбаться. А то… аж мурашки по коже.

– Санки выкапывай из снега, а не на него смотри.

– Ладно.

Еще через час меня ставят у самой верхушки ели и водружают ствол на плечо. Я покачиваюсь. Аид нервничает и уточняет, как я?

Улыбаюсь. Говорить пока почему-то не получается.

Корни и огромный кусок ствола привязываем к саням, которые должна тянуть перепуганная, вздрагивающая от малейшего шума лошадь.

– Ты понесешь середину ствола, Фтору мы дадим верхушку. – Светлый кутается в плащ и проверяет крепления на санях.

Гном хмурится, чувствуя, что его снова дурят.

– А ты что понесешь?

– Я не понесу. Я поеду. На лошади.

У гнома отвисает челюсть.

– Сам подумай, кто-то же должен направлять лошадь, а то мы так далеко не уедем.

– А чего это ты должен управлять? Я тоже дорогу неплохо помню!

– Ты сильнее. Я просто не потяну такую тяжесть.

Гном хмурится.

– А Фтор сейчас не понимает, где находится – после удара-то веткой по голове.

– Все равно… дуришь ты меня, светлый. Чувствую, что дуришь.

– Пошли, помогу ствол на плечо закинуть. Фтор! Иди сюда.

Неохотно поднимаюсь и куда-то иду. На полпути меня берут за шкирку и волокут обратно. На плечо водружают что-то тяжелое и колючее, отчего ноги погружаются в снег по бедра.

– А он потянет? – пыхтит гном с сомнением.

– Он сильный, – улыбается Аид и идет на свое место.

– Знаешь, светлый, если ты мне в городе вот из этой махины елок не сотворишь… обещаю, что эту ель будут помнить все светлые эльфы разом. Усек?

– Я понял. Поехали.

«Караван» трогается. Ствол и плечо дергаются вперед, я падаю.

Мы останавливаемся.

– А-а-а-а!

– Что такое?

– Мальчишка упал… подними его, пока мне спину не переломило! Она ж тяжеленная! – орет гном.

Меня поднимают, снова водружают ствол на плечо и просят не падать.

Улыбаюсь.

– Как он там?

– Улыбается.

– Вот это и пугает. Спроси у него чего-нибудь.

– Ну… ты как?

Моя улыбка становится шире.

– Короче, он в норме.

– Это он сам так сказал? – спрашиваю с крайним подозрением в голосе.

– Да.

– А-а… тогда ладно.

Караван снова трогается, гном тянет ель вперед. Я с трудом иду следом, обнимая колючую махину.

– Эльф! Э-э-эльф! – орет гном истерично.