Надежда Первухина - Все ведьмы делают это! (Другая редакция)

Монахиня-горбунья( тихо напевает, перебирая четки ):

Гейша( поет, размешивая чай в чашке ):

Принцесса( поет, подписывая приказ о четвертовании брата Сажа ):

Вместе:

Этой песней закончилось первое действие. Народ повалил в фойе. Татьяна Алексеевна тоже поднялась, взявши внучек за руки, и двинулась с ними к выходу из зала.

– Пойду куплю девочкам фисташкового мороженого, – нарочито громко объявила она непутевому зятю, но тот даже не услышал этого, всецело поглощенный созерцанием Инари. – Понятненько… – процедила сквозь зубы теща, и тут неожиданно подал реплику господин Синдзен:

– Позвольте мне сопровождать вас и этих милых детей, сударыня!

К несчастью, Инари Такобо все-таки в первую очередь была влюбленной женщиной, а уж потом – референтом и охранником руководителя корпорации «Новый путь». Поэтому она, глядя только в благородно-нефритовые глаза своего возлюбленного, сразу и не заметила, как ее босс покинул зал вместе с Татьяной Алексеевной и девочками.

– Инари, – шептал Авдей, осыпая поцелуями ее руку, прикрытую веером, – когда я снова смогу быть у тебя? Тот вечер был таким прекрасным…

– Это только чары. Только чары! Не нужно нам было этого делать, Аудэу-сан… О Амиду! Как я могла так забыться, что не увидела… Господин Синдзен вышел! Аудэу, пустите меня, я должна быть рядом со своим господином!

Авдея кольнула ревность.

– Инари, ты ведешь себя прямо как самурай. Успокойся. Никуда твой босс не денется. Мороженое ест в буфете.

– Вы не понимаете! – Инари уже встала с кресла и решительно направилась к выходу. – По сути, я и есть самурай. Моя первая обязанность – быть рядом с сюзереном! А я постыдно пренебрегла ею!

Инари, а следом за ней и Авдей вышли в фойе, пройдя мимо одиноко стоявшей пожилой зеленоглазой женщины, одетой в строгое черное платье. На платье блестела изумрудная брошь в форме скарабея. Проследив взглядом за Авдеем и Инари, женщина негромко сказала в брошь:

– Внимание. Появились помехи.

Глаза ее жутковато блеснули в полутьме опустевшего зрительного зала.

По фойе бродила блистательная публика, сновали официанты с серебряными подносами, слышались смех и болтовня, напоминавшая гомон грачей, слетевшихся по весне на свежеоттаявшую помойку. Инари беспомощно оглядывалась, ища в толпе своего босса. Ее лицо было так тревожно и бледно, что Авдей, боясь, как бы она не упала в обморок, взял японку за руку.

– Идем в буфет. Наверняка они там, девчонки просили мороженого.

Буфет располагался за строем пушистых блестящих елок, уже украшенных к грядущим новогодним праздникам. Инари, облегченно вздохнув, бросилась было к столику, за которым чинно угощались мороженым господин Синдзен, Марья, Дарья и Татьяна Алексеевна, но тут совершенно как из-под земли на пути Инари возникла изящная официантка с подносом, на котором угрожающе звенели бокалы с красным вином.

– Извиняюсь, – сказала басом официантка и опрокинула поднос прямо на кимоно Инари.

И исчезла.

Инари страдальчески поглядела на безнадежно испорченное кимоно, потом глянула на растерянного Авдея.

– Инари, не волнуйся, – пролепетал тот, – здесь есть дамская комната, ты приведешь в порядок свое кимоно…

– Да-да… Но господин Синдзен…

– Да все с ним будет в порядке! – заверил японку Авдей.

И ошибся.

Сначала они с Инари услышали чересчур громкий и пьяный мужской голос, выяснявший: «Ты какого… на меня вылупился, япошка узкоглазый?!» – а затем, обернувшись, увидели сцену, которая сделала бы честь любому из гонконгских боевиков.

Мужчина в черном костюме и с лицом, напоминавшим трансформаторную будку, тихо-мирно поглощавший джин у стойки бара, ни с того ни с сего проорал вышеозначенную фразу и, раскрутив над головой тяжелый металлический стул, запустил им в господина Синдзена. Тот ловко уклонился, и стул влетел в аквариум с мирно плавающими экзотическими рыбками. Стекло лопнуло с пистолетным треском, вода вперемешку с рыбками хлынула на ковровый пол буфетной, заставив дам (в числе коих были мадам Бальзамова и внучки) истошно и вдохновенно завизжать. Мужчина-трансформатор же, отхлебнув джина, взревел дурным голосом:

– Порешу тебя, желтомордый! – и кинулся на хлипкого интеллигентного Синдзена.

Тот, однако, не растерялся и, неуловимо взмахнув руками, заставил нападавшего пошатнуться и впечататься лицом в вазочку с мороженым. Впрочем, мороженое противника не остановило. Он мгновенно поднялся, издал звериный рык (все пребывающие на данный момент в буфетной бросились оттуда врассыпную) и принялся демонстрировать великолепную технику рукопашного смертоубийства. Господин Синдзен тоже не остался в долгу, но чувствовалось, что долго он не продержится, поскольку в руках воняющего джином бандюги неожиданно оказался чугунно поблескивающий лом. А против лома, как известно, нет приема…

Авдей, в общей суматохе бросившийся на выручку своим дочерям и теще, не заметил, в какой момент Инари исчезла из его поля зрения. А когда он, препоручив скулящих от страха девочек заботам Татьяны Алексеевны и набежавших секьюрити, кинулся в буфет, то увидел незабываемое зрелище.