Ольга Пашнина - Пропавшая принцесса, или Зачет по родовой магии

– Тогда беги. – Кэдерн улыбнулась. – Дейна, могу я рассчитывать на ужин завтра вечером?

– Здесь есть еще один ресторан? – удивилась я.

Считалось дурным тоном вести девушку в одно и то же место на первых двух свиданиях, я даже не могла предположить, что Кэд снова выберет этот ресторан. Ну и креветки, конечно, заставляли немного волноваться.

– Я хотел предложить поужинать у меня дома. Я неплохо готовлю.

– У тебя есть дом? – удивилась я.

– Нет, я в коробке живу, на рынке. Конечно, у меня есть дом, Дейна. Придешь? Скажем, к девяти?

Я скептически на него посмотрела. Мужчина приглашает девушку к себе домой на ужин в девять часов вечера. Хм, где-то я об этом слышала…

Кэдерн улыбнулся и поднял руки:

– Обещаю держать их при себе.

Я кивнула, соглашаясь. Бабушка была права: лучше кратковременное счастье, чем вечное нытье по поводу несложившейся судьбы.

Вопреки сказанному, я пошла не на пару по нечистологии, а в преподавательскую. Пора мне было заручаться поддержкой магов и ученых, если я хочу что-то делать для империи. А я почти решила, что хочу. Пришло осознание, что рано или поздно придется вернуться. И облегчение – принятое решение всегда способствует поднятию духа.

– Разрешите? – Я постучалась и заглянула в преподавательскую.

Профессор Нер сидела в одиночестве над кипой каких-то листков. Это я что, самостоятельную работу пропустила?

– Заходите, Сормат, – буркнула женщина. – Вы за отработкой?

– Нет, – я села напротив, – не за отработкой.

– Вы, наверное, не в курсе, но пропущенные занятия нужно отрабатывать, – поджала губы профессор.

– В курсе, – отмахнулась я. – Профессор Нер, я хотела с вами поговорить.

– У вас что, нет занятий? Или вы и их прогуливаете?

– Прогуливаю, чем и горжусь. И ничего мне за это не будет, я же любовница ректора.

Профессор даже подавилась.

– Профессор Нер, я вообще-то хотела извиниться. Вы правы, на ваших занятиях я не прилагаю должных усилий. На то, конечно, есть причины, но вы правы, ругая меня. И все-таки я не хочу, чтобы вы думали, что это личная неприязнь к вам или к предмету. Мне нравится магия, мне нравится колдовать, я не все понимаю, но стараюсь. И то, что происходит в моей жизни, сказывается на учебе. Благодаря господину Элвиду я еще здесь и не отчислена. Это не то, о чем вы думаете, он дал мне работу и снял за нее часть штрафных очков. Я всегда была трудным ребенком, но я не хочу ни с кем ссориться. Я просто пытаюсь найти свое место и выпутаться из проблем, в которые по собственной вине и угодила.

Она смотрела на меня внимательно, не мигая. Молча.

– В тот день, когда была контрольная, я не могла ничего написать из-за наркотиков. Смиль занимался их распространением – вы же знаете – и что-то подмешал мне в вино. Я не смогла вспомнить ничего из того, что учила.

– Смиль занимался наркотическими зельями? – недоверчиво прищурилась профессор.

– Вы не знаете? – настал мой черед удивляться. – Я думала, его поймали…

– Его поймали и судили за убийство. Якобы они с Луваном подрались, и Смиль, защищаясь, убил его. И все.

– Что?!

Я едва сдержалась, чтобы не ударить кулаком по столу. Смиль – подонок, место которого в тюрьме, а ему вынесли обвинения в превышении пределов самообороны?

– Ну теперь вы понимаете, почему у меня проблемы, – буркнула я. – И чувствуется, это еще не конец. Карнатар Вирне наверняка выслушает сынулю и захочет встретиться со мной. А значит, меня ждут веселые денечки.

– Карнатар Вирне – советник императора? – спросила профессор. – Я слышала, что он не отличается хорошими манерами в отношении женщин.

– Он не отличается хорошими манерами в отношении любого, кто не может быть ему полезен, – ответила я. – Вот оно как. Даже Кэдерн не может добиться справедливого решения в отношении сыночка советника. Куда катится этот мир? И они реально хотят пустить Жозетт к трону?

– Хотят, – вздохнула профессор. – Недавно император выступал и сказал, что сложит полномочия. На престол взойдет Жозетт.

– Тогда надо сваливать в параллельный мир.

– Будем надеяться, Боги не допустят власти этой девушки.

Мы замолчали, думая каждая о своем. Что ни говори, а схожесть политических взглядов делает людей ближе.

– Профессор Нер, а что вы знаете о Старейшинах? – вдруг спросила я.

Она внимательно посмотрела мне в глаза.

– Элвид еще не сделал вам предложения?

– Да нет, слава Трем Богам. Не сделал.

– Дейна, Старейшины – тема сложная и почти запретная. О них известно не так много, я вообще вживую не видела ни одного. На Облачную Гору подниматься строго запрещено. Вы не найдете упоминания о них ни в книгах, ни в свитках. Помимо прочего, всем рекомендуют покорно принимать пророчества, и все.

– А если в пророчестве белый лист? А если черный?

– Все в руках Богов, а Старейшины – их слуги. С Богами спорить не с руки, Сормат.

– Понятно. Вообще никаких книг о них нет? Даже в императорской библиотеке?

– Даже если и есть, нас с вами туда не пустят. – Профессор встала. – Я иду в столовую, Сормат. Раз уж вы все равно прогуляли пару, идите к себе. Ну а мою лекцию вам все равно придется отработать. Как и проваленную контрольную.

– Конечно, – кивнула я. – Спасибо. Я подумаю.

– О чем? – удивилась Нер.

– Обо всем, – уклончиво ответила я.

Уже в дверях меня настиг голос профессора:

– Вы молодец, Сормат. Умение признавать неправоту – очень важный навык. Но не переусердствуйте.

– Что это значит? – удивилась я.

– Стойте до конца там, где нужно. – Профессор пожала плечами. – Иногда это полезно.

«Проще всего было нанять экипаж, чтобы добраться до Облачной Горы. Но денег не было. При подсчетах оказалось, что скудного запаса золота мне хватит, чтобы добраться до места назначения, но вот есть придется мало, да и ничего теплого я не смогу купить. А чем ближе к Горе, тем суровее климат. Уже наверняка там и снег лежит, а на мне легкое платье.

Но мимо одной вещи я пройти не смогла. Я купила эту тетрадь и несколько карандашей. Мне просто необходимо записать все, что происходит. Я ухожу, не оставляя и следа в этом мире, оставаясь лишь в памяти Фара. Просто так уйти я не смогу, будет нестерпимо больно умирать, зная, что ничего не останется после, что вместе с моей жизнью угаснет все, что обо мне напоминает. Люди вокруг мало внимания обращают на бледную девушку, упорно куда-то бредущую, а потому я могу плакать сколько угодно. Вот только плакать почему-то не хочется. Внутри пусто и жжет в груди от отчаяния».

Я дожидалась Эри в комнате, читая. Наконец подруга вернулась. Точнее, она влетела в комнату, хлопнула дверью и с размаху бросила сумку в угол, отчего со стены слетела доска с моими заметками.

– Эри! – Я удивленно уставилась на подругу.