Александра Черчень - Закон о чистоте крови. Слуги богини

«У тебя и так немало осталось, – покосился на шикарную шевелюру своей служанки Финист. – И вообще, Элу, или заткнись и не мешай думать, или помоги!»

Гремлина вскинулась, остро взглянув на хозяина теплыми ореховыми глазами, и, вскочив, открыла пространственный разлом, одновременно заметив:

«Плиты пола – под заклинаниями. Красные и черные точно «грязные». Дальше сам разбирайся».

«Элна, я не хотел… – немного растерянно глядя, как девушка скрывается в изломе, пробормотал феникс, – тебя обидеть…»

Потом встряхнул темными волосами и с ворчанием: «Женщины…» – вернулся к изучению деревянного рисунка.

И вообще, нечего было напоминать ему о прошлой гибели и уж точно не стоило намекать на то, что он ей должен. Да, для гремлинов, в отличие от брауни, договоры нерасторжимы, и они обязаны заботиться о хозяине, но это не снимает с феникса такого абсурдного чувства, как благодарность. Хотя казалось бы, это прямая обязанность Элу и она не могла поступить иначе.

Элна была очень молоденькой, нежной и потому обидчивой. Эту гремлину он взял на службу почти три года назад… самая маленькая и слабенькая в клане… Если учитывать порядки ее народа, она была обречена. Почему-то феникс тогда ее пожалел и принял к себе. Не сильных и проверенных, а пятнадцатилетнего озлобленного на весь мир звереныша.

И вот прошло почти три года. Скоро закончится первый контракт Элу, и, по сути, она должна идти дальше. Он даже подобрал ей следующего господина. Ей будет там хорошо.

Но неблагодарная зараза, у которой в последнее время и так стремительно портился характер, после такого известия стала совсем невыносима! Ладно! Сейчас нужно думать об артефакте, выяснить отношения с малявкой можно и дома.

Феникс снова порылся в карманах, достал небольшой камешек, сильно сжал его в ладони, активируя заклятие утяжеления, и толкнул на красную полоску дерева. Камень засиял холодным светом и медленно растворился в воздухе. Да не просто так, а распылился.

– Даже пепла бы не осталось, – потрясенно пробормотал Финист, мысленно примеряя на себя судьбу куска гранита.

М-да, такого веселья у феникса не было со времен дурной юности. И смеяться уже как-то совсем не хотелось. Точно стареет!

На черный фрагмент паркета лег другой камень, и его тут же окутала ловчая сеть.

А вот остальное чисто… Элна бы не обманула, да и сам феникс отчетливо видел, что это обычное дерево.

Но все равно до леденящей кровь картины «Дриада и лесоруб», за которой, судя по донесениям, и скрывалось кое-что интересное, путь был не прост. Наконец, изрядно уставший Финист, с уже подрагивающими от напряжения конечностями, достиг цели.

Слава всему, пластины из антагонита, на которых распылялась материя, стоили слишком дорого для того, чтобы вымостить ими большую площадку перед сейфом.

А вот теперь самое ответственное. Тревожную сеть на доме и кабинете Элна, по его просьбе, отключила, а вот к сейфу он малышку не пустил. Если шарахнет самого Финиста, он возродится. А вот у гремлины второго шанса нет.

Дальше была отодвинута картиночка с игривым сюжетом. На месте дриады Финист непременно уделил бы больше внимания топору лесоруба. Мало ли…

– Да-да, – поведал феникс нарисованной деве, обмякшей в сильных руках здоровенного мужика. – Мы такие… даже в удовольствии не забываем о делах. Я – так точно. Хотя многие мужчины поступают наоборот, чем и пользуются женщины и… такие умные типы вроде меня… которые и посылают к ним женщин.

Потом было долгое вскрытие сейфа, так что в итоге, когда уже практически ненавистный железный ящик все же распахнулся, никакого торжества победы Финист не ощутил. Он равнодушно достал оттуда круглый хрустальный шар, положил на его место одну из отмычек, перевязанную красивой бархатной ленточкой, и закрыл дверцу.

«Элу, забери меня».

Повинуясь приказу, рядом с фениксом появилась гремлина и требовательно дернула мужчину за рукав, намекая на то, чтобы он дал ей хотя бы за палец ухватиться.

Финист со вздохом присел, подхватил пискнувшую от неожиданности девушку на руки и, усадив на сгиб локтя, вопросительно посмотрел на нее. Покрасневшая Элна лишь кивнула, и спустя миг странная пара исчезла из ограбленного кабинета.

– Что это? – спросила Элу, кивнув на артефакт, как только они появились в гостиной дома феникса.

– А это, девочка моя, очень занятная штучка, которая поможет нам быть в курсе очень многих событий, – промурлыкал Финист и осторожно посадил гремлину на стол. – И позволит полюбоваться на тех, кто далеко…

– Ты про что? – непонимающе вздернула рыжие бровки Элу, уже, казалось, забыв про обиду.

– А расскажу-ка я тебе сказку, – усмехнулся Финист, снимая жилет с кармашками. – Про одного самоуверенного типа по имени Айнир Нурикеш. О его глобальных планах и не менее эпическом провале!

– Он тебя в долю не взял? – осведомилась Элна.

– Взял.

– Тогда неправильно долевые части распределил, наверное.

– Элу!

– Молчу, – подняла ладошки гремлина.

– Пойдем за кофе и сладостями, а потом сказочка.

Рыжая лишь рассмеялась, протянула ручку в сторону, и из пустоты вдруг появилась гербовая бумага, которой девушка помахала в воздухе и поведала:

– Твое официальное распоряжение, данное в порыве заботы о своем здоровье! Кофе – нельзя!

– М-да, а я еще считал себя умным, – печально вздохнул Финист и скривился. – Пошли за чаем…

Он снова подхватил малышку Элу на руки, и она, привычно вцепившись тонкими пальчиками в ткань костюма на груди феникса, подняла на него огромные светло-карие глаза и напомнила:

– И сказочку.

– И сказочку, – покладисто согласился Финист и с улыбкой дернул гремлину за медно-рыжую кудряшку. – Пойдем уже, сластена маленькая.

Змеиная провинция. Дом Лалидари

Разбудило меня немузыкальное напевание где-то в сторонке, сопровождающееся едва слышным звяканьем. Я даже проснулась от удивления. Ничего себе у Нурикеша репертуарчик с утра пораньше. Что-то про лучший день и битву с дураками.

Голос у попугая тоже был не самый приятный, но смысл песенки все равно крайне занимательный.

Кеша замолк, продолжилось только бряцанье. Звяканье и невнятное, но явно довольное бормотание феникса. Я повернулась на правый бок и, прищурившись от яркого света, бьющего из окна, наконец разглядела, чем занимается пернатое дарование.

Дарование распотрошило мои шкатулки с драгоценностями и сейчас с видимым удовольствием копалось в извлеченном богатстве.

– Доброе утро, – улыбнулась я, глядя на увешанного побрякушками попугая.

– Да разве оно доброе? – мрачно осведомился Кеша, выбирая браслетик поменьше и пытаясь пристроить его на голову, в дополнение к уже имеющимся там двум аналогичным украшениям и едва держащемуся за хохолок колечку. – Лялька, а я, оказывается, клептоман…