Виктор Емский - Индотитания

— Вот тебе, вот! — орал Гермес, отбиваясь от цепких рук Гефеста и продолжая стрелять во все стороны. — На тебе, получай!

Наконец Гефесту удалось отобрать пистолет.

— Что с тобой случилось? — спросил он у брата.

Гермес, отдуваясь, ответил:

— Эта сволочь, Дух, он здесь! Сначала перед картиной висел, а потом стал по салону перемещаться!

— Ты что, паранойей заболел?

— Да нет же! Оказывается, в бестелесном состоянии Дух напоминает плотное, но прозрачное облако. Раз Прометей ему подмигнул, значит, это точно был Дух.

— И куда он делся?

— Смылся, наверное, — злобно ответил Гермес. — Ах, нет! Вот он!

Его взгляд уперся в точку, находившуюся немного выше головы сидевшего на скамье титана. Гефест посмотрел туда же. Этого хватило для того, чтобы Гермес вырвал парализатор из рук зазевавшегося брата. Раздался выстрел, и парализованный Прометей без сознания рухнул боком на лавку. Гефест снова отобрал пистолет и заявил:

— Тебе, братец, лечиться надо. Посмотри, что ты наделал!

Гермес уселся на пол и, успокаиваясь, устало сказал:

— Ничего страшного. Он вырубился ненадолго. Если не очнется, так и повесим. Меньше возни будет.

Гефест спихнул с лавки Прометея, и тот разлегся поверх тел парализованных куретов. Усевшись на скамью, Гефест сделал Гермесу приглашающий жест, но тот отмахнулся и спросил:

— Слушай, а куда мы летим? И вообще, для чего? Я, знаешь ли, прошлым вечером был немного не в себе и потому ушел домой, не дождавшись распоряжений.

Гефест рассказал, что еще вчера была выбрана подходящая скала в Кавказских горах. Полифем вбил в нее железные крепления и приготовил оковы. Сегодня зрители там не ожидаются, а вот завтра может быть аншлаг. На первый «завтрак» Гаруды должны прибыть официальные делегации от индов и богов, да и праздных зевак никто прогонять не собирается.

— И как же мы его повесим? — спросил Гермес, глядя на торчавшую свечкой из кучи куретов ногу Прометея.

— За руки и за ноги, — ответил Гефест.

— Я имею в виду: в одежде или голым?

— Н-да, — протянул Гефест. — Насчет этого распоряжений не поступало. Но, мне кажется, надо вешать обнаженным. Ты ж не будешь ему каждый день утку подносить? Пусть испражняется вниз.

— А как быть зимой? Замерзнет ведь.

— Сейчас лето. Придет зима, видно будет.

Они замолчали и задумались каждый о своем. Спустя минуту Гефест спросил:

— Интересно, Кришну уже поймали?

— Вряд ли, — ответил Гермес.

— Думаешь, его действительно прикуют рядом с Прометеем?

— Слушай больше, — усмехнулся Гермес. — Он — синекожий. А это у них высшая каста. И не имеет значения, сколько у него голов.

— Ты его видел? — поинтересовался Гефест.

— Да, — утвердительно кивнул головой Гермес.

— И каков он из себя?

— На Диониса похож. Если б не синяя рожа, можно было бы подумать, что они братья-близнецы.

Гермес вдруг замолчал.

— Что с тобой? — обеспокоенно спросил Гефест.

— Да так, ничего, — очнулся Гермес. — Мне вдруг подумалось, а не наследил ли здесь наш папаша Зевс? Ха, а что, если Зевс напился до синевы и в этом состоянии оплодотворил какую-нибудь нимфу или сирену?

— Чушь собачья! — брезгливо поджал губы Гефест.

— Ну да, конечно. Остается один вывод — алкоголики похожи друг на друга, как братья. Это, наверное, происходит на генетическом уровне.

— А как же Дух? Ведь он ни на кого не похож.

— Не напоминай мне о нем!

Гермес обиженно надулся, и в флаере наступила полная тишина.

Текст 1

Скала была выбрана достаточно удачно. Практически все светлое время дня она находилась в тени, которую отбрасывала соседняя гора. Прометея пристегнули за руки, за ноги и под мышками. Потом посовещались и решили, что тень не даст титану поджариться на солнце, а зимой можно поддерживать его жизнь специальными уколами. И улетели.

Когда он пришел в себя, я уже сидел у него на левом плече, находясь в теле зеленой ящерицы. Принимая во внимание особенности речевого аппарата этой рептилии, я, присвистнув, прошипел титану в ухо:

— Не бойся, Прометей. Завтра я устрою веселое утро. Кто-кто, а Гаруда не забудет его никогда. Впрочем, и остальная кодла тоже.

— Спасибо, — устало произнес Прометей. — Но кроме Гаруды есть еще и дикие птицы. Например, орлы и вороны. Они тоже любят кушать. А если дракон какой залетит?

— Насчет драконов можешь не переживать, — ответил я. — Дикие человеческие племена на востоке их самих уже съели. Инды спохватились, а поздно. Скелеты их домашних животных пошли на амулеты. В глазницы вставлены драгоценные камни, а когти разошлись по всей округе. Ну, может, несколько особей и уцелело, но, по слухам, они перебрались в Британию, а это далеко отсюда. А вот насчет орлов я как-то не подумал. Но я смогу вселяться в них.

— Что же, ты будешь целый год меня охранять?

— А что мне еще делать? Посижу рядом с тобой. Если разобраться, то ты — мой единственный друг здесь, хотя я ранее никогда не знал, что означает это понятие.

— Спасибо тебе, Дух.

— Ерунда!

К середине дня прилетел Гаруда. Он устроился на вершине скалы и затих. Видимо, ему в обязанность вменили не только пожирание печени Прометея, но еще и его охрану. Зато к вечеру возле скалы стало оживленнее, потому что прибыл грузовой флаер.

Летательный аппарат завис в метре от Прометея, боковая дверь отъехала в сторону, и глазам титана представился небольшой столик, на котором стоял высокий эмалированный бачок с закрытой крышкой. Над бачком маячило улыбающееся лицо Диониса и далее — на заднем плане — небритые рожи куретов. Размахивая ложкой с длинной ручкой, Дионис радостно заорал:

— Привет, мученик! Ой, что это за гад сидит у тебя на плече?! Сейчас я его ложкой шлепну!

— Не вздумай, — поспешно сказал Прометей. — Это Дух.

— А, привет, алкалоид летучий! Давно не виделись. Заползай как-нибудь ко мне в камеру, вспомним молодость!

— Какими судьбами? — прервал титан треп Диониса.

— Мне предложили на время заключения заняться общественными работами. Вариантов было два: либо каждый день мести двор тюрьмы, либо кормить тебя с ложечки. Догадайся, что я выбрал?

— Судя по твоему заплетающемуся языку, тебе еще и налили?

— Ха-ха, нет. Мой братец Аполлон постарался. Мы с ним переделываем поэму, сочиненную Духом. Вот он и протащил под полой хитона фляжку.

— А зачем вы переделываете мое гениальное произведение? — прошипел я.

— Чтобы воспеть Зевса и иже с ним. Теперь Утнапиштим — праведный и богобоязненный Девкалион. Но музыка осталась твоя. Немного струнных инструментов добавили, мелодию чуть изменили, а вообще все по-прежнему. Так, посмотрим, что тут у нас на ужин.

Дионис снял крышку и сунул нос в бачок.