Бронислава Вонсович - Искусство охоты на благородную дичь (СИ)

— Ну вот, а ты переживала, что мы твою корзину испортили, — заметил брат, когда я повернулась к нему. — Сама подумай, что бы ты делала с таким количеством роз? Так что, можно сказать, мы тебя спасли от зацветочнивания!

— А что, во дворце розы уже закончились? — спросил Кристиан. — Если посыльные из цветочных лавок приходят.

— Может, закончились, а может, Эвальд просто мимо лавки проходил в предвкушении встречи с Эрикой, — глубокомысленно заметил брат.

Они еще некоторое время перебрасывались насмешливыми фразами, я не обращала на них внимания, а с удовлетворением пристраивала букет, любуясь необычным цветом роз, и вдруг подумала, а почему это Дитер в этот раз не принимает никакого участия в обсуждении моего подарка?

Вскоре пришел и Эвальд. Изменения в моем облике ему явно понравились, так как окинул он меня довольно-таки восхищенным взглядом. Это было бы, несомненно, приятно, не будь этот взгляд таким собственническим. Он пренебрежительно посмотрел на парней, сидящих в комнате, и сразу стало понятно, откуда у них возникло такое сильное желание сделать наследнику престола хоть мелкую, но пакость. Принц попытался меня обнять, но я тут же выскользнула и торжественно протянула ему справку.

— Это что? — недоуменно вертя в руках листок, спросил Эвальд.

— Надо же, его так и не смогли научить читать.

Шепот брата был тих и предназначался явно только для его друзей, но уж если услышала я, то оборотень наверняка был в курсе оскорбления своей царственной особы. Вида принц не подал, но ноздри его начали раздуваться, поэтому я торопливо стала говорить, пытаясь сгладить неприятное впечатление от слов брата:

— Выяснилось, что у меня столько недостатков, что я никак не могу быть твоей невестой. Принц же не может жениться на ком попало, ты сам об этом говорил.

Эвальд с интересом начал изучать список, потом хохотнул, ткнул в лист пальцем и сказал:

— В наличии этого дефекта я надеюсь удостовериться лично.

Я посмотрела, куда он указывал, и стремительно начала краснеть. Гадский целитель слишком ответственно отнесся к нашей просьбе, ибо в указанной строчке значилось «На правой ягодице, в нижней правой четверти родимое пятнышко в виде сердца размером…» Я ужасно пожалела, что у меня не было времени изучить все, что там было записано, так как составлявший список маг только в начале четко проговаривал все, что вносил, а под конец уже невнятно бурчал что-то себе под нос, так что можно было ожидать и дальнейших неприятностей. Я попыталась вырвать злополучную справку, но Эвальд не дал, он поднял руку с бумагой вверх и внимательно все дочитал. Парни за моей спиной перешептывались, видимо, пытались у Берти выяснить, что же там за дефект такой интересный. Что ж, пять минут позора можно и перетерпеть. Главное, потом принцу нашему на глаза не показываться, а остальные все равно ни за что не узнают.

— Я просто поражен, насколько ты ответственная, — вынес Эвальд свой вердикт. — И это просто замечательно. Ведь в этой справке я не вижу ничего такого, что помешало бы мне на тебе жениться. К примеру, мой список шрамов намного длиннее получится. И что, мне теперь в монастырь уходить?

— С удовольствием бы на это посмотрел, — опять тихо прокомментировал брат. — Только сдается мне, что монастырь будет женским.

Эвальд в этот раз посмотрел на него и усмехнулся:

— Договорились. Когда соберусь, непременно тебя позову. По женским монастырям в компании ходить как-то интереснее. Тем более, что ты только смотреть и способен.

— Положим, не только смотреть, — недовольно пробурчал брат.

— Ах да, еще и болтать.

Больше Эвальд внимания на брата уже не обращал, так как целиком переключился на меня.

— И ты подумала, что я посмотрю на этот список и сразу от тебя откажусь?

— Ну да, — смущенно призналась я.

— Список, несомненно, был очень занимателен, и такая забота о благе государства меня тронула, но я не собираюсь из-за подобных мелочей отказываться от замечательной девушки. Так что собирайся, мы едем в Оперу.

— Куда? — расстроенно переспросила я.

— Как это куда? — он удивленно на меня взглянул. — Я же приложил к цветам письмо, там все написано. Кстати, где они?

Он отстранил меня и вошел в комнату, своих цветов там не обнаружил, зато обнаружил чужие, нахмурился и выразительно на меня посмотрел:

— Где мой подарок?

— Понимаешь, — смущенно сказала я, — здесь же магическая академия, вот они немного и пострадали. Вместе с корзиной. Так что я не успела ничего прочитать. Да и, честно говоря, никакого письма я там не видела — роз же было так много…

— Естественно, — Эвальд гордо выпятил грудь. — Я же рвал их с мыслью о самой прекрасной девушке Гарма. Разве могло их быть мало?

Выражение «самая прекрасная девушка Гарма» мне настолько понравилось, что я даже улыбнулась принцу, бросила торжествующий взгляд в сторону друзей брата, чтобы убедиться, что они это тоже услышали, и отметила их мрачные лица. Правда, на лице брата мрачность активно боролась с гордостью, зато у оставшихся двоих никакой борьбы не наблюдалось. Потом я посмотрела на свой скромный букет, доставленный от неизвестного пока поклонника, и пришла к выводу, что все же он ничуть не хуже той огромной корзины. Ведь главное — не количество, а чувства, с которыми отправляют тебе цветы. И еще мне ужасно хотелось узнать, кто мне его подарил и с какими мыслями. Конечно, у меня были некоторые подозрения, но подозрения — это же так мало.

— Это чей? — спросил Эвальд, явно недовольный тем, что я какое-то время молчу и просто рассматриваю розы.

— Я думала, тоже от тебя, — немного слукавила я.

— Я не мелочусь, — гордо ответил принц. — К тому же, я никогда не отправил бы своей невесте розы лорийского происхождения. А этот сорт «Поцелуй утренней зари» выведен именно там.

Все уставились на него с искренним изумлением. Принц, разбирающийся в сортах роз, — это было выше всяческого понимания. Как-то это совсем не мужественно, можно сказать даже недостойно столь высокой персоны.

— А что такого? — не смутился Эвальд. — Вы разве не знаете, что розы — одно из увлечений королевы? А кто, по-вашему, помогал ей каталоги составлять? А сколько за свою жизнь я ямок под эту гадость выкопал, даже сосчитать невозможно.

Он недовольно сморщил нос при этих воспоминаниях, а студенты понятливо закивали головами. О том, что король Лауф выполнял любую прихоть своей супруги, знали все. Правда, также знали, что он редко делал это самостоятельно, перекладывая все заботы на плечи находящихся рядом. Так что привлечение внуков к подобным действиям никого не удивляло. Я думала, что Берти не преминет съехидничать по поводу того, что именно оборотни могут в эти ямки закапывать, особенно в звериной ипостаси, но брат, на удивление, промолчал. Видно, вспомнил, как на последних каникулах дед его самого заставлял работать в саду. Эвальд пристально посмотрел на парней, находящихся в комнате, и спросил: