Ольга Готина - Шалость судьбы

Маги с интересом изучали меня. Их взгляды особенно задержались на моих волосах, ярких как никогда. Выглядело, правда, это скорее как скопление пираний, приглядывающихся к своей новой жертве.

Исар соскочил со стола, делая шаг ко мне.

– Огонь не твоя стихия, – недружелюбно заявил он, окидывая меня презрительным взглядом, – эти стихия благородной крови.

Остальные молчали, не желая перечить своему «королю». Собственно, подобного приема я и ожидала.

– Боюсь, мне придется разрушить твои иллюзии, получается, твоя кровь не чище моей.

Я даже слышала, как его зубы скрипнули, сжимаемые от гнева. Единственное, до чего Исар никогда не скатывался, это рукоприкладство, но сейчас, видя, как блестят его глаза и сжимаются кулаки, я сомневалась, что он не сделает этого.

– Эй, приятель, не заводись, – тронул его за плечо Эвот, но, дернувшись, Исар оттолкнул его.

– Я спокоен, просто отвратительно учиться вместе с этим , – кивнул он на меня.

Моей голове внезапно стало очень тепло, и я бы не обратила на это внимание, но все вдруг уставились на меня с удивлением. Я же сдерживала в себе рвущийся наружу гнев.

– Малышка, как ты это делаешь? – Эвот смотрел на меня с восхищением.

– Делаю что? – процедила я, все еще чувствуя себя оскорбленной и попавшей в змеиное гнездо.

– Вероятно, адептка Аро, он имеет в виду ваши волосы, – раздался голос за моей спиной, и, обернувшись, я увидела на пороге ректора Дакара. – И ваши глаза тоже, разумеется.

Недоумевая, я оглянулась в сторону окна, в котором виднелись наши смутные отражения, и ужаснулась.

– Мамочки! – закричала я, видя, как мои волосы горят. Горят в буквальном смысле, как костер на ветру. Да я же сейчас лысой останусь! Красных прядей больше не было, вместо них горел настоящий огонь. Так вот почему моей голове стало так тепло! А глаза… глаза тоже горели! Языки пламени плясали в них. Я хлопнула рукой по голове, желая сбить пламя.

– Не бойтесь, – Дакар поравнялся со мной, – этот огонь не причинит вам ни капли вреда, он ваш. А вот других способен покалечить. Так что я бы попросил вас прекратить это.

Но как? Я не делала этого специально!

Меня начала охватывать паника, не так-то весело чувствовать себя горящим сгустком.

– Я не… – заикнулась я, испуганно глядя на ректора. Стихия во мне начинала бушевать все сильнее, я чувствовала, как моя кожа начинает гореть. Боже, неужели я способна вся превратиться в пылающий шар? Страх охватывал меня всю и не позволял успокоиться, я мысленно просила огонь исчезнуть, но он меня не слушался.

Ребята позади нас затихли, видимо все еще пораженные моим обликом. Ректор сделал шаг ко мне, останавливаясь в опасной близости от моих пылающих волос, и его руки оказались на моих плечах, мягко соскальзывая ниже и сжимая предплечья.

– Юна, успокойся. – Его голос был спокойным и вкрадчивым, чуть наклонившись, он заставил меня посмотреть на себя, и я пораженно видела, как его глаза внезапно становятся ярко-голубыми, постепенно словно выцветая. Голос его был тих, но когда раздались следующие слова, я поняла, что они звучат лишь в моей голове. – Успокойся, все хорошо. Ты больше их не боишься, ты больше не боишься себя, ты больше не злишься. Все позади. Все хорошо.

– Все хорошо, – вслух прошептала я, словно находясь в тумане. И туман действительно был в голове и перед глазами, но вместе с ним накатило безграничное спокойствие. Я отшатнулась, делая шаг назад, и ректор убрал свои руки. Жар ушел, и вместе с ним огонь, которым горели мои волосы. Чуть повернув голову, я уже не увидела в отражении стекла его отблесков. Я была безгранично спокойна и контролировала стихию, которая теперь словно дремала внутри меня. Только вот странное наваждение все еще не проходило. Ректор тем временем обогнул меня, направляясь к преподавательскому столу. На автомате я развернулась и села на первое свободное место, поймав на себе ненавидящий взгляд Исара. Чувство, словно я не принадлежу себе, не отпускало, хотя я отчетливо понимала, что происходит. Мысль о том, что все хорошо, билась внутри меня и была чужой, однако я ей беспрекословно подчинялась.

– Адептка Аро теперь будет обучаться среди нас, – сквозь туман прорвался голос ректора, – и я попрошу вас принять ее в свой коллектив и помочь быстрее освоиться.

После этого он начал занятие, они отрабатывали вызов огня из пустоты. Для меня это было слишком сложным, и ректор поставил передо мной зажженную свечу, велев начать с нее. Я с легкостью гасила ее щелчком, но разжечь вновь не получалось, приходилось брать спички. Так же легко я снова отделяла огонь от фитиля, заставляя его подниматься в воздух. Я чувствовала стихию и могла ей давать простые команды, но она все еще не до конца мне подчинялась, сопротивляясь. К тому же странное ощущение туманного спокойствия никуда не уходило, и я бы даже заволновалась, не будь мне так спокойно. Отпускать начало лишь к концу занятия, и пока остальные покидали кабинет, я сидела за партой и смотрела на ректора, который тушил свечи и убирал в шкаф. Когда кабинет опустел, опомнившись, поднялась, но уходить не хотелось.

– Хорошо, что вы задержались, – послышался негромкий голос ректора, и он обернулся, уставившись на меня. Его взгляд словно ощупал меня, что-то проверяя. – Я хотел еще кое-что сказать.

Я молча приблизилась к его столу, куда ректор вернулся, продолжая говорить:

– Ваш уровень пока на нуле, возьмите учебники по практической магии огня, чем больше, тем лучше. Сейчас вам нужно как следует изучить свою новую стихию, но я бы хотел попросить вас не практиковать в одиночестве. Как уже стало ясно, иногда это может быть чревато, особенно с магией огня, она буйная, мощная и не всегда слушается своего владельца поначалу, до тех пор, пока вы ее не приручите. Мне бы не хотелось, чтобы пострадали вы или кто-то еще. Вы можете приходить сюда вечером и практиковаться, я почти всегда буду здесь.

Я лишь покорно кивнула, соглашаясь с его словами, и хотя страха во мне уже не было, желания повторить то, что было сегодня с моими волосами, тоже не возникало. Я даже не понимала, как сделала это.

– Хорошо, тогда можете идти, – удовлетворился моим кивком ректор.

Но уходить я все еще не собиралась.

– Вы что-то сделали со мной, – наконец вымолвила я, уставившись на него.

– Простите? – спросил он, явно прикидываясь, что ничего не понимает, но я прекрасно знала, что это не так.

– Что вы со мной сделали? – изменила я формулировку вопроса, с ужасом уставившись на него. – Я слышала ваш голос в своей голове, а потом мне стало так спокойно…

– Вы заблуждаетесь, – спокойно опроверг мои слова ректор, – вы, видимо, устали. Я ничего не делал, и вы никак не могли слышать в своей голове мой голос.