Андрей Белянин - Клан Белого Волка

– Минуточку, – опомнился я, вдруг поймав себя на мысли, что Хель просто переводит тему. – Так при чём тут наша дочь? Что ты с ней сделала? Где она?

– Уже спешит сюда, – поспешила успокоить меня белокурая богиня. – Ты знал, что она уже не будет такой, как прежде. Но она победит, в этом я уверена. А теперь позволь сделать тебе маленький подарок…

Хель шагнула навстречу и вложила мне в ладонь крохотный пузырёк с золотистой жидкостью.

– Когда твоё сердце будет останавливаться, выпей это.

– Яд? – предположил я.

– Считай это успокоительным.

– А снизошедший покой – вечным?

Смерть улыбнулась мне. Я тоже невольно улыбнулся ей в ответ. Действительно, что за глупые вопросы? Если моей бывшей захочется меня убить, я осознаю это уже призрачной тенью в мире мёртвых.

– Спасибо, Хель. Прости, что не прихватил ответного подарка, но обещаю…

– Обещай не мешать девочке встречаться со мной, если у неё будет на то желание.

– Конечно. – На этот раз я не успел прикусить язык, а следовало бы.

В этом мире одно случайно вырвавшееся слово мгновенно может связать всё вечной клятвой. Я же ещё не знаю, что Хель вложила в голову моей наивной дочери, а уже обещаю отпустить её за Грани по первому желанию. Ну не идиот ли?!

– Отец мой, – раздалось справа.

По холодной равнине метрах в двадцати от нас стояла моя маленькая Хельга. То есть девушка, к которой теперь будет крайне трудно отнести глупое слово «маленькая». Она была одета точно так же, как и её мать. Никакого оружия, золотистые волосы распущены по плечам, лицо спокойное, взгляд отстранённый.

– Ты сказал, что мне предстоит биться. Кто мой противник?

Я обернулся к Хель. Богиня смерти исчезла. В тот же миг мир проснулся.

Метью кашлял, скрючившись на холодной земле, герольд с благоговением и ужасом смотрел на своего мёртвого господина. Всё войско отступило на шаг назад, выставив копья, – достаточно было бы одного случайного крика, призыва к мести, и, наверное, мы были бы сметены в ту же минуту. Нервозность и отчаяние не лучшие советчики, а вся толпа была наэлектризована до крайности…

– Эти жалкие люди не достойны битвы, – тихо произнесла Хельга, но почему-то её услышали абсолютно все – от рыцарей-баронов до последнего мечника.

Я никогда не видел, чтобы животный страх парализовал столько людей сразу. Дёрнулись только маги, видимо, от привычки к безнаказанности и любопытства. Это была ошибка. Непростительная ошибка.

– Ненавижу чёрное колдовство, – равнодушно сказала моя дочь, когда твари бросились на неё со всех сторон. Она повела бровью, и палатки магов вспыхнули столбами огня!

Сама Хельга двигалась, слово в ускоренной видеосъёмке, едва уловимая обычным зрением, твари выли, захлёбываясь предсмертным визгом, когда неведомая сила рядами резала их пополам!

– Меня тошнит, – объявил бледный Метью.

– Таки всех тошнит, всем плохо, но всем же оно интересно на посмотреть. – Добросердечная Ребекка начала обмахивать моего пажа коротким хвостом, пару раз ненавязчиво, но чувствительно заехав ему по щекам. Парню полегчало, пощёчины всегда отрезвляют.

Через минуту всё было кончено. Я имею в виду, что человеческая часть воинства короля Зигмунда Барсука Плодовитого с великого перепугу заняла круговую оборону, выставив копья, и молилась всем богам на свете, а Хельга обернулась ко мне.

– Я победила, отец мой. Есть ли ещё враги?

– Э-э, милая, ты в порядке? Говоришь, как будто… не знаю даже…

– Моя мать научила меня искусству боя и подсказала мне моё место в этом мире. Более никто не тронет и не обидит тебя, отец.

– Меня и так никто не обижает!

– Ставр, не ори, – кинулся на меня Эд, лихорадочно пытаясь зажать мне рот. – Ты же видишь, она не в себе. Дай девочке отдышаться, прояви хоть каплю терпения, понимания и такта. Хельгочка, привет, крошка, узнаёшь меня? Я твой любимый дядя Эдик…

– Ты – бывший бог, – презрительно бросила Хельга. – Предатель славы своего народа, отдавший свой разум ради смертных. Не смей говорить со мной, как с глупым ребёнком.

– Да я тебя отшлёпаю за такие слова, – дёрнулся было Эд, но, встретившись взглядом с племянницей, первым опустил глаза.

– Думаю, мне стоило бы с ней поговорить, – осторожно сделал попытку показать себя мой Центурион, но тут же дал задний ход. – Хотя что я ей скажу из того, чего она сама не знает? К тому же наше первое знакомство как-то не очень задалось, она мной чуть стену в конюшне не проломила. Нет, нет, не то чтобы я в обидах! Просто врезалось в память, и повторять не особо хочется.

– Я и не советую. – Рядом с Хельгой из ниоткуда возникла её мать. – Вы все призваны быть свидетелями, а не участниками битвы. Кое-кто за Гранями поставил меня перед выбором – видеть гибель единственной дочери или обучить её искусству боя, способному защитить от любого врага. Я приняла вызов, Ставр. Прости, что не говорила тебе всей правды, но руны судьбы иногда призывают к молчанию.

Я стиснул зубы. Вот, значит, вы со мной как?! Задница Имирова! Она и так всё знала! Не задница, конечно, а моя бывшая жена! Я тут унижаюсь, объясняюсь, прошу помощи, поступаюсь всеми принципами, а она «прости, что не говорила тебе всей правды». Всё, надоело, завтра же подам на официальный развод, мужчины меня поймут…

– Пусть те, кто должен это видеть, – видят!

По одному движению руки богини смерти прямо в небе появились три полупрозрачных лица. Я узнал нашего Капитана, мою Дану и того хамоватого мужчину из Белого Комитета, что был заместителем Дамы. Сколько же ещё мне предстоит узнать о вас, господа хорошие?

– Вернёмся домой и убьём их всех, – предложил бледный от злости дядя Эдик. Он полностью озвучил мои мысли, за что я благодарно пожал ему руку.

– Сегодня моя дочь Хельга будет биться с теми противниками, кто оспаривает её право на Выбор. Любой посмевший вмешаться, будь то человек, животное или бог, будет иметь дело со мной. – На мгновение Хель сменила облик, показавшись всем в том же страшном виде, в каком она собирала трупы с полей. – Кто дерзнёт бросить вызов дочери Смерти?

Земля под моими ногами явственно вздрогнула от тяжёлого удара копыт. Мы обернулись в сторону леса. Верхушки сосен качались, как от ураганного ветра, солнце остановило движение, заливая поле боя ровным светом без теней и слепящего блеска…

– Прародитель Дикого леса, – с благоговением в голосе протянул кудрявый бог при виде выскочившего на открытое пространство огромного лося. Под его брюхом мог, не пригибаясь, проехать всадник, его копыта оставляли на земле вмятины размером с канализационный люк, а на его рогах могла свободно улечься компания пирующих грузин с картины Пиросмани.

В безумных глазах зверя горела первобытная ярость. Хельга в сравнении с ним казалась хрупкой фарфоровой статуэткой.