Бронислава Вонсович - Цветок мака

— Как это? — растерялся Эвальд. — Ведь ты же моя пара, а значит…

— Ничего не значит, — холодно сказала я. — Я не обязана за тебя выходить, а ты не должен на мне жениться. Собирался же ты найти себе невесту в Академии.

— Ничего хорошего из этого не выйдет, — подала голос Эрика. — Вы оба будете несчастны, и все.

— А ты думаешь, я буду счастливой, выйдя за него? — резко ответила я. — Мужчина должен быть ответственным, а он все никак из детского возраста выйти не может. Нет, мне такой муж не нужен, пусть даже к нему десять корон прилагаются.

— Ты решила за Вайса выйти? — ляпнула Софи, приоткрыв один глаз. Очень любопытный глаз.

Лучше бы она продолжала делать вид, что спит. Всем было бы намного спокойнее. Эрика шикнула на подругу, но было уже поздно.

— За какого еще Вайса? — прорычал Эвальд. — Где ты здесь Вайса умудрилась найти?

И повернулся ко мне с таким злым выражением лица, как будто я должна ему отчитываться в том, где свое время провожу и с кем встречаюсь. Но теперь он пугал меня намного меньше.

— А тебе не кажется, что ты не имеешь никакого права меня допрашивать? — зло сказала я ему в лицо. — Ты мне никто, и твоя привязка мне не нужна. И вообще, я уверена, что ее разорвать можно. Привязка — это не приговор.

— Асиль, нельзя же так, — неожиданно с болью в голосе сказал он. — Ты для меня — все, а говоришь такие вещи.

— Нам просто нужно разорвать привязку, тогда ты перестанешь зависеть от меня, а я… — тут я сделала паузу, уж очень мне не хотелось этого говорить, но честность этого требовала, — зависеть от тебя.

Для Эвальда вторая половина фразы полностью вытеснила первую, лицо его смягчилось счастливой улыбкой, и в глазах опять заплясали те самые золотистые искорки, что так меня завораживали. Я торопливо отвела взгляд. Нет, с этим надо что-то делать. Срочно делать, пока я не впала от него в полную зависимость.

— Асиль, — замурлыкал он мне прямо в ухо, — любимая.

— Эвальд, — твердо сказала я, — ты же понимаешь, что все это — искусственно наведенное?

— Вовсе нет, — опять влезла Софи, — мы же это обсуждали. Это самая что ни на есть настоящая любовь. Здесь никакой магии нет, кроме личных особенностей оборотней.

Она счастливо вздохнула и опять на нас уставилась. Теперь к клетке прибавились еще и зрители.

— В самом деле, — поддержала ее Эрика, — это же не всякому так повезет в жизни — встретить настоящее чувство. А у вас — вон оно.

Повезет? Я в удивлении посмотрела на девушку. Неужели это она серьезно, или просто издевается? Что хорошего в этой предопределенности? В зависимости от человека, на которого ты бы при других условиях и лишнего взгляда пожалела? Но она говорила, похоже, серьезно, и сама своим словам верила. Все же права мама, не стоит слишком много времени уделять рыцарским романам, связь с действительностью теряется.

— И все же, кто такой Вайс? — уже более спокойно сказал Эвальд, вполне благожелательно глядящий на девушек.

— Вайс — это наш куратор, — пояснила Эрика, — в помощь которому направили Астрид.

— Астрид? — недоуменно сказал он.

— Меня, — мрачно пояснила я.

Теперь я верила, что инор Лангеборг действительно ему ничего не сказал, не мог же Эвальд пропустить абсолютно все подробности из рассказа. А уж забыть про то, как меня сейчас зовут, и подавно. Как-то это было слишком даже для него.

— Ну вот, — продолжила Эрика, когда увидела, что я больше ничего говорить не собираюсь. — Он сразу понял, какое сокровище твоя невеста, и попытался прибрать ее к рукам. Но присланная охрана твердо стоит на страже твоих интересов. Правда, — тут она тоненько хихикнула, — их начальника заподозрили в том, что он в нее влюблен, потому что все время присматривает не за той, за которой должен.

— Ага, даже жалобу собрались написать по приезде, — добавила Софи.

— Я надеюсь, что на вашу поддержку я могу рассчитывать, — промурлыкал Эвальд.

— Личная жизнь инора Вайса нас равнодушными оставить никак не может, — лукаво усмехнулась Эрика. — Да у нас все в группе спят и видят, что он женится на инорите Монблюте. А ты хочешь, чтобы мы с Софи выступили против наших друзей?

— Ну знаешь ли, — недовольно сказал Эвальд, — личная жизнь наследного принца должна вас волновать намного больше, чем личная жизнь куратора какой-то там отдельно взятой группы. Нет уж, Асиль — моя, и отдавать ее я никому не собираюсь.

И эти слова очень ясно показали, что выбора у меня, в сущности, нет. В Гарме я оказалась столь же бесправна, что и в Степи. Опять за меня все решали, и теперь даже не близкие мне люди.

— А что, мое желание ничего уже и не значит? — спросила я.

— Почему не значит? — удивился Эвальд. — Любое твое желание — для меня закон.

— А если я попрошу оставить меня в покое?

— Так ты же сама этого не хочешь, — уверенно ответил он. — Я же это чувствую. А любое другое — пожалуйста.

И он протянул руку и провел по моей щеке, очень нежно, как будто просто хотел убедиться, что перед ним я, а вовсе не какой-нибудь наведенный морок. И опять я попала в плен собственных чувств, но все же нашла в себе силы прошептать, что ему пора, он же говорил, что совсем ненадолго. И это меня несказанно обрадовало — значит, я все же могу противостоять, хоть немного, но уже могу. Я уже не теряю себя, не растворяюсь в зелени его глаз полностью.

— Ты хочешь, чтобы я ушел? — расстроенно засопел Эвальд, убирая руку.

— Да, тебе пора, — непреклонно сказала я. — Ты ведь должен хоть немного, но поспать, если ты сказал правду о том, что завтра тебя ждет работа. Внешняя разведка требует ясной головы.

— Да, требует, — недовольно согласился Эвальд.

Было очень заметно, что ему хочется еще побыть хоть немного со мной, а еще более — чтобы я его об этом попросила. И самое ужасное, что мне этого тоже хотелось — я даже встать бы сейчас не рискнула, совсем не уверена была, что коленки не начнут подгибаться и не выдадут мои истинные чувства.

Ушел мой принц резко. Раз — на его месте огромная черная тень, два — она ткнулась лобастой головой в мою руку, требуя ласки, и я невольно провела рукой по нежному пушистому меху, три — он муркнул на прощание и вылетел из палатки, как будто боялся, что еще немного — и не сможет уйти. Возможно, все так и было. Мне и самой не хотелось его отпускать.

— Ты к нему слишком жестока, — обвиняюще сказала Эрика. — И вообще, ты думаешь только о себе.

— Что? — удивленно сказала я.

— Только о себе думаешь, — повторила Эрика. — Он же действительно тебя любит. Что тебе еще нужно?

— Мне не нравится, что меня лишили выбора, — пояснила я. — Я бы по своему желанию ни за что бы в него не влюбилась.

Я была уверена, что они меня поймут и поддержат, и совсем не ожидала, что эта моя фраза вызовет безудержный хохот у девушек.