Илья Ильф - Двенадцать стульев

Картину дополняет символическая «Воронья слободка» — коммунальная квартира, в которую авторы сселили самые причудливые олицетворения остатков старого мира, начиная от мужиковствующего экс-камергера Митрича, который, по его утверждению, «в гимназиях не обучался» (что было чистой правдой, потому что обучался он в Пажеском корпусе), и кончая выгнанным из третьего класса гимназии Васисуалием Лоханкиным. В образе этого последнего беспощадно осмеян весь тот мнимо интеллигентный сброд, который пытался претендовать на интеллектуальное превосходство, обладая образованием в объеме трех классов гимназии да десятком толстых томов с золотыми корешками на книжной полке и при этом истошно вопя о «гибели русской интеллигенции» и о посягательстве большевиков на «святыни культуры».

Изображая «Воронью слободку», Ильф и Петров показывают, как именно оттуда, из недр старого мира, ползут миазмы человеконенавистничества, мещанства, обывательской глупости и подлости. Конец «Вороньей слободки», подожженной сразу со всех концов всеми ее жильцами, предварительно застраховавшими свое имущество, — финал глубоко символический.

Картины работы «Геркулеса» — учреждения, уже давно занятого не прямым своим делом, а отстаиванием своих прав на пребывание в незаконно полученном помещении, — классическая сатира на бюрократизм и канцелярщину. При этом в романе превосходно показано, что эти бюрократизм и канцелярщина естественно уживаются с аферами и казнокрадством; и не только уживаются, но по закону взаимного притяжения тяготеют друг и Другу.

Картины жизни и деятельности «Геркулеса» и картины быта «Вороньей слободки», быть может, самое долговечное из всего написанного Ильфом и Петровым. Трудно назвать в литературе что-нибудь более смешное и ядовитое, более метко бьющее по этим и в наши дни еще существующим пережиткам старого мира, чем эти блестящие страницы романа.

Одержимый своей идеей миллиона «на блюдечке с голубой каемкой». Бендер восстанавливает подлинную биографию конторщика Корейко, попутно раскрывает секрет деятельности «Геркулеса» и, преодолев целое нагромождение препятствий, вымогает у Корейко желанный миллион. С того момента, как Бендер становится обладателем этого миллиона, начинается последняя, заключительная, часть романа, в связи с которой следует вернуться ко всей фигуре Бендера в целом, тем болев что фигура эта, не без оснований, возбуждала и возбуждает споры в критике.

Кто же такой Остап Бендер в ту пору, когда он предстает перед нами впервые на страницах «Двенадцати стульев»? Это плут, привыкший обеспечивать себе средства к существованию не трудом, а разного рода мошенническими комбинациями, по преимуществу непосредственно не подпадающими под те или иные статьи Уголовного кодекса. Это жулик, главные свойства которого — ловкость и находчивость — проявляются при эксплуатации человеческого легковерия и простодушия, но еще чаще — жадности, косности и тупости. Будучи порождением старого мира, Бендер с особым мастерством и успехом осуществляет свои махинации там, где сталкивается с людьми той же формации.

Однако, действуя в обоих романах на протяжении четырех лет, Бендер сталкивается все с большими трудностями, вызванными укреплением социального строя, мало приспособленного для процветания деятелей этого рода. Стремясь пореже подставлять голову под карающий меч правосудия, Бендер остерегается нападать на общественную собственность — к его услугам собственность частная, попытки овладеть которой кажутся ему не столь опасными. Именно на нее-то он и направляет свое главное внимание.

Во времена, описанные в «Двенадцати стульях», возможности Бендера в этом смысле еще очень широки. Тут и бывший гласный городской думы «совработник» Чарушников, с которого можно тайно и вполне безопасно сорвать несколько десятков рублей на нужды мнимого эмигрантского центра; тут и нэпман Кислярский, которого, однажды подцепив на тот же крючок, нетрудно потом шантажировать; тут, наконец, и брильянты мадам Петуховой, за которыми и идет главная охота.

В «Золотом теленке» картина начинает меняться. Отошли в прошлое остатки нэпа, Кислярский и Дядьев давно постарались затесаться в толпу работников прилавка и агентов по снабжению и раствориться там. Теперь вместо этих реальных бытовых фигур на первый план выдвинулась зловещая и в своем роде символическая фигура тайного миллионера Корейко, по замыслу авторов как бы концентрирующего в себе самое глубокое подполье старого мира.

Биография Корейко — биография злодея. Биография Бендера — это биография разностороннего и веселого жулика, не лишенного добродушия и даже своего рода принципов товарищества в отношениях с себе подобными. Когда Бендер прибирает к рукам злобного тупицу Воробьянинова или надувает мелкую спекулянтку-вдову Грицацуеву, когда он дурачит «людоедку» Эллочку или продает пособие для сочинения газетных статей халтурщику Ухудшанскому, когда он, наконец, вымогает деньги у Кислярского, то есть при столкновениях этого ловкого пройдохи с еще более мерзкими, чем он, последышами старого мира, авторы склонны если не взять сторону Бендера, то, во всяком случае, не без удовольствия понаблюдать за его проделками.

В еще большей мере это относится к столкновению, происходящему в «Золотом теленке» между Бендером и Корейко. Что произойдет с Бендером, когда он получит наконец свой миллион, до поры до времени остается туманным, биография же Корейко с самого начала написана с такой открытой антипатией, что читателю чем дальше, тем больше хочется, чтобы в результате столкновения с Бендером Корейко потерпел поражение.

Происходящее в романе вполне укладывается в поговорку «Вор у вора дубинку украл». Бендер в ходе своих разыскании полностью восстанавливает чудовищную биографию подпольного миллионера, но за миллион рублей уничтожает ее, оставив Корейко безнаказанным обладателем девяти миллионов. Разумеется, заставить Бендера поступить иначе, то есть отказаться от миллиона со имя бескорыстного разоблачения Корейко, значило бы разрушить единство этого образа. Но вместе с тем история десятимиллионного состояния Корейко настолько черна, что нас не может не огорчить добродушие, с каким авторы относятся к Бендеру, когда, отпустив с миром Корейко, он остается счастливым обладателем миллиона. Миллион, принадлежавший Корейко, — это не брильянты мадам Петуховой, это поистине страшные деньги. Но, помня об этом все время, пока они были в руках у Корейко, мы, по авторской воле, сейчас же обо всем забываем, как только они переходят в руки Бендера. В руках Корейко — это страшный миллион, в руках Бендера этот миллион оказывается просто миллионом, счастливой находкой, деньгами без биографии.