Виктор Ардов - Бабушки, бабки, бабуси

Ему стало гораздо хуже. Участились подергивания, возобновились непроизвольные звуки плача, заплясала сама по себе правая нога…

Только минут через семь врачу удалось вторично успокоить пациента. И, несмотря на уговоры отложить рассказ, он продолжал:

— Я ведь еще у-у-у-утром был почти здо-доров. Ну, не-немножко пошаливали не-нервы. Поэтому я и собирался в са… в санаторий. Пришел к вам за ку-курортной картой. А ведь сами знаете: чтобы получить эту ка-ка-карту, надо обойти несколько врачей.

— Вы бы сказали, мы на дом прислали бы вам все, что нужно. Выпейте вот это…

— Спа-спасибо! Я же го-говорю, ут-ут-утром я был совсем нормальным. Еще когда подходил к ка-кабинету терапевта, то ничего такого осо-осо-особенного не чувствовал… Даже когда увидел ЕЕ…

Больной снова вздрогнул. И врач с участием спросил:

— Кого «ЕЕ»? Спокойнее надо, спокойнее, спокойнее…

— А ее… ста-ста-старушку… Извините, это сейчас-сейчас пройдет… Да… она мне сразу не понравилась. Хотя ссорилась она не-не-не со мною, а с каким-то мужчиной в темных оч-оч-очках. Говорила ше-шепотом, но по движениям губ было ясно, что она кри-кричит…

— Как это «кричит шепотом»?

— Ну, как вы не-не-не понимаете, доктор: кричать в поликлинике, видно, она не смеет, но, по существу, она уже раз-раз-разоралась. А если поспорит еще немного, то может и по-подраться. «Я, говорит, все равно пройду к доктору раньше вас. Мне было назначено на 10 часов. А вам? То-то и оно!» И, знаете, я сра-сразу отошел от этого кабинета, потому что перед ним очередь, старуха склочничает… Думаю, по-по-потом вернусь сюда, а сейчас покажусь хирургу.

— Очень правильно вы решили. Не надо вмешиваться в такие инциденты.

— Так разве я не-не-не знаю?.. Вы слушайте да-дальше. Значит, я спустился по лестнице к хи-хи-хирургу, смотрю: точно такая же старушка бу-бу-бушует уже около хи-хирургического кабинета. И, главное, рука у этой за-забинтована до самого локтя. А она такою рукой размахивает над головой испуганной девушки и грозится:

«Вот сейчас как-как-как вдарю тебя ги-гипсовой повязкой, так будешь знать, чья-чья-чья очередь!» Ей со стороны говорят: «Вы же говорили, что у вас рука нарывает». А она: «А теперь еще и перелом есть, и я не пожалею, говорит, собственного нарыва и собственного перелома, но стукну ее, как все равно по-поленом, если она по-по-по-лезет к врачу!»

— Надеюсь, вы не приняли участия и в этой ссоре?

— Ко-ко-конечно, нет, доктор! Я пошел тогда в лабораторию, чтобы у меня взяли для анализа кровь. Хо-хо-хорошо. Я сел, лаборантка приготовила иглу, вдруг я вижу: из-за спины у меня появляется чья-то рука и прямо пальцем под иглу… Думаю: «Что за че-че-чертовщина?!» И в тот же момент узнаю рукав тех вязаных кофт, которые надеты на всех этих старухах… Здорово?

Больной выразительно посмотрел на врача, чтобы оценить эффект своего рассказа. Докторша потерла лоб рукою, закрыла глаза и дрогнувшим голосом спросила:

— Бурая такая кофточка с узором из серых комаров, правда? И рукав с обшлажком?

— Да, да, да! А разве… разве вы их тоже зна-зна-знаете, этих старушек? — В голосе больного зазвучали удивление и испуг:

— Это неважно. Продолжайте.

— А что-что-что продолжать? Все же ясно: к какому ка-ка-кабинету я ни подойду, около него непременно такая же ста-старуха. Только у глазника старуха лезет вперед, го-го-говоря, что она слепая… и действительно, глаза зажмурила, наступает людям на ноги, тычется в стенку вместо двери… Правда, когда открыли дверь из кабинета в ко-коридор и нечаянно задели ее дверью по плечу, то она та-такой подняла крик: «Смотреть надо! Спасибо, я успела отскочить, а то ты бы зашиб меня насмерть!..» У кабинета по ко-кож-ным болезням я слышал, как подобная же старуха вопила: «Лучше отойдите, а то я за-за-заразная, вы все от меня запаршивеете!»

Докторша понимающе кивала головой.

— И еще вот я хотел спро-спросить: у вас есть кабинет физиотерапевтических про-процедур?

— А как же.

— Вот и из этого кабинета выходила то-точно такая же старуха, и я сам слышал, как она произнесла: «Се-сестричка, вы не выключайте кварца, пусть он немножко посветит без меня, а я тем временем схожу в детское отделение, что-то мне кажется, что у меня ко-ко-ко-клюш».

— К сожалению, все это имеет место, — грустно сказала докторша. — Не коклюш, конечно, а старухи…

— Как-как-как «имеет место»?! Сколько же у вас по по-по-поликлинике бродит таких одинаковых старух? Я по-понимаю, бывают близнецы, двое, ну, трое… от силы четверо… А т-тут я сам видел во-восемь таких старух. А что если их бо-больше?! Это же какой-то кошмар!

Гул голосов за дверью заставил и больного и врача повернуть головы в ту сторону. Кто-то мощным рывком открыл дверь.

Вошла маленькая старушка в бурой кофточке с узором из серых комаров. Она еще продолжала говорить через плечо тому, кого оставила в коридоре:

— А я, если хочешь знать, сама псих с 1927 года, у меня справка есть, так что я могу тебя хоть за нос укусить, и мне за это ничего не будет все равно! Понял, нет?!

Больной снова стал дергаться. Докторша истерическим голосом произнесла:

— Больной, спокойнее, примите еще таблетку!

Она вынула таблетку из коробочки на столе, но машинально положила ее в рот себе самой.

— А мне почему таких лепешек не дают?! — визгливо спросила старуха. — Или я уже здесь не больная, да?!

— Пожалуйста, примите хоть сейчас! Только учтите, что этот товарищ припадочный. Если он начнет биться, он тоже не отвечает, куда заедет кулаком там или ботинком…

Старушка боязливо глянула на больного. Очевидно, ей не понравились его мимика и телодвижения, и она, так сказать, задним ходом, исчезла из кабинета.

А больной, расширив глаза, прошептал:

— Де-де-девятая!.. Девятая старуха! Это что же та-такое?.. Никакому Эдгару По в голову не придет, чтобы де-де-девять одинаковых!

Докторша отрицательно покачала головой.

— Нет, — сказала она, — нет, старуха одна, но, действительно, лечится сразу во всех кабинетах. И всюду, знаете, успевает, всюду старается пролезть вне оч-оч-очереди… Про-про-простите: я ка-ка-жется, сама начи-чи-чинаю за-заикаться! — Докторша даже покраснела от смущения.

А больной махнул рукою и спросил:

— И да-давно она такая… лечеболюбивая?

— Представьте, только не-не-недавно сделалась. Бы-бы-была нормальной пациенткой. А в прошлом году она вышла на пенсию… ну, де-де-делать ей теперь нечего… Вот она… она… она…

— И лечится почем зря?

— И-и-именно! — подтвердила докторша. — Спасибо, она у нас-нас хоть и в восьми-десяти лицах, но, в общем, од-од-одна такая на всю по-по-поликлинику. А то-то-то бы…

Из-за двери послышался строгий голос вездесущей старухи: