Олег Батлук - Исповедь старого молодожена [сборник litres]

Я должен был спрогнозировать масштаб грядущей катастрофы и спросил у жены, как бы невзначай:

– А твоя мама разбирается в цветах?

– Еще бы, – ответила жена, – в сто раз лучше меня.

Стало быть, название «женское счастье» теще прекрасно известно, это как минимум, рассуждал я про себя, сгрызая ногти до фаланг пальцев в темную безлунную ночь перед рассветом накануне приезда тещи.

А утром я вскочил раньше жены и вылил в горшок этого мерзавца две лейки воды.

– Только попробуй сдохнуть, сволочь, – прошептал я «женскому счастью».

Я где-то читал, что цветы нас понимают.

Теща приехала ближе к вечеру. Завертелась суета приветствий, приема подарков, банок, склянок, блинов, пирожков, и вдруг теща воскликнула:

– Ух ты, какое у вас «женское счастье» красивое!

Я выглянул из-за тещиной спины. Цветок стоял весь белый от лепестков: из венерических шишек вылупились роскошные бутоны.

Сволочь меня услышала.

На день рождения тещи я решил сделать ей сюрприз, и во время застолья включил в Apple Music ее любимого Стаса Михайлова.

Теща вздрогнула от того, что ниоткуда, буквально с потолка, внезапно запел ее любимый Стас Михайлов, а Apple Music – от того, что у него внутри оказался Стас Михайлов. Вообще у меня к Стасу Михайлову нет никакого предвзятого отношения. Хотя злые языки и поговаривают, что Стас Михайлов – это не исполнитель, а вирус… У меня это скорее авторская леность, из-за которой я использую затасканный мем в поисках дешевой популярности. А как известно, мелочность мотивов не остается безнаказанной…

Мы прослушали одну песню Стаса Михайлова, ту самую, которая длится три часа и которую он поет на всех своих концертах. Это не Metallica, конечно (на мгновение я представил Джеймса Хэтфилда с золотой цепью на груди в обнимку с Ваенгой), но ради любимой тещи можно потерпеть три часа «Моего сердца из чистого золота».

На следующий день я сидел в приемной одного непростого стоматологического центра в ожидании приема. Я из поколения советских детей, чей кариес лечили отбойным молотком, поэтому зубных врачей побаиваюсь и считаю, что чем дороже, тем качественнее (очередное заблуждение глупого XXI века). Людей в приемной было немало, несмотря на дороговизну, а может, как раз благодаря. И люди эти подобрались все больше непростые, с челюстями по цене квартиры, а к некоторым даже были приставлены телохранители для охраны квартир во рту.

И тут от нервного напряжения я запел. Видимо, психика решила стравить немного стресса через плохо захлопнутый рот. Запел я то, что накануне автоматически записалось на подкорку, заменив собой часть мозга. Никогда еще под готическими сводами непростой стоматологии с подлинниками Рембрандта на стенах не звучала столь божественная мелодия:

Я заткнулся только тогда, когда мне показалось, что женщина напротив сделала своему охраннику знак, чтобы тот меня пристрелил.

Спустя месяц после своей свадьбы я пришел к Семе на день рождения. Жена по каким-то причинам не смогла пойти и отпустила меня с миром одного.

Сема праздновал в модном клубе. На той вечеринке меня со всех сторон закидали вопросами о моей женитьбе. Как, мол, мне в новом статусе. Превратилась ли уже карета в тыкву, сколько раз в день жена меня выгуливает и приучен ли я к лотку.

Я заливался, как соловей. Про то, что брак – это прекрасно, что я еще не сдох, а мне уже подают стакан воды, что раньше от моего нытья даже попугаи в клетке вешались, а жена ничего, терпит.

Сема от моих историй только кривился. Он вообще человек желчный, мизантропического склада, повышенной докторхаусности, плюс еще женился раньше меня. Я светился, как фонарь под глазом, заметно и вызывающе. Сема ничего не мог мне противопоставить, разве что ударить.

Я настолько переполнился эмоциями и компотом из айвы, что отлучился в туалет.

По возвращении я продолжил славить Гименея, размахивая руками. Когда моя ладонь в очередной раз пролетала перед моим лицом по традиционному эмоциональному маршруту из никуда в никуда, я внезапно обнаружил, что на пальце нет обручального кольца.

А в начале вечеринки оно точно было, факт: я еще прилюдно демонстрировал его в ответ на чью-то реплику, что придурков в ЗАГС не пускают.

Мы обшарили весь клуб. На всякий случай мы даже обшарили парковку перед клубом. Безрезультатно.

Я страшно расстроился. Ведь я очень суеверен, словно меня воспитали мохнатые древляне в дремучем лесу. Мне уже чудился некий жгучий красавец, до поры сокрытый в недрах клубной толпы, который наденет потерянное мной кольцо, и моя жена убежит, простоволосая, к нему в ночи, повинуясь власти артефакта. И это еще хорошо, если жгучий красавец. А то ведь может и Голлум какой-нибудь плешивый попасться.

Через некоторое время мои мрачные мысли прервал Сема. Он протянул мне руку помощи. Буквально. На протянутой руке Семы лежало мое кольцо.

Тусовка облепила Сему, галдя, где же он его нашел.

– Да так, – ответил Сема и как-то странно посмотрел на меня, – под батарею вон в том углу закатилось.

Тусовка рукоплескала ему и поздравляла меня. А я стоял в задумчивости.

Когда Сема странно взглянул на меня, моя память начала проясняться.

Я смутно припомнил, как во время посещения мужского туалета в этом клубе полчаса назад испугался, что кольцо может соскользнуть с пальца в унитаз. А затем я уже совершено точно вспомнил, будто воочию увидел, как в кабинке снял кольцо с пальца и положил его на какую-то мраморную полочку в стене. Где его благополучно и оставил.

Я робко, по-пингвинячьи, подступил к Семе и, наклонившись к нему, шепотом спросил:

– Как? Как ты догадался?

Так же тихо и деликатно мой желчный друг ответил:

– Ну, милый мой, где еще может забыть обручальное кольцо человек, который три часа без остановки поет дифирамбы институту брака? Естественно, только в сортире!

Аня, Семина жена, и Варя, Лешина, после моей женитьбы взяли надо мной шефство. Из всей компании я женился последним, и они почему-то решили, что их помощь мне понадобится.

Как-то раз они заметили на моем пальце обручальное кольцо, которое я обычно не ношу.

– Чего вдруг? – спросила Варя.

– Ну…

– Так-так-так… – присоединилась Аня.

Аня – профессиональный психолог. А у них, у психологов, «так-так-так» звучит всегда угрожающе.

Я понял, что придется отвечать.

– Понимаете, я сегодня иду в такое место, где будет много женщин и где я…

– Так-так-так-так… – сказала Аня на один «так» больше.

– …где я могу оказаться востребованным, что ли. Поэтому я и надеваю кольцо, чтобы… ну, это…