Вячеслав Пьецух - Всемогущий фикус

Рассказ

В комнате у одного в общем славного мальчика имелось комнатное растение под названием фикус, которое обитало в большой деревянной кадке. Этот фикус мальчик не жаловал. Трудно сказать, почему он к нему пренебрежительно относился: растение как растение. Возможно, по той причине, что от фикуса идет слегка беспокойный запах, и если долго не протирать его листьев, то он производит непонятное впечатление. Но как бы там ни было, фикусу постоянно от мальчика доставалось: то он нацарапает на листке какое-нибудь дурацкое слово, то вообще его оборвет. Нет, наверное, мальчик шпынял несчастное растение беспричинно, потому что к растительной жизни он относился несколько свысока.

И вот как-то раз приключилась удивительная история. Все началось с того, что родители подарили мальчику учебник ботаники. Зачем они это сделали, неизвестно, так как проходить ботанику ему предстояло еще не скоро. Надо полагать, им не нравилось наплевательское отношение сына к растительной жизни, и, зная по опыту, что ругать мальчиков не годится, так как толку от этого, как правило, не бывает, они решили провести воспитательную работу с помощью специальной литературы. Скорее всего, дело обстояло именно так, потому что у мальчика были образованные родители. Но возможно, что они купили учебник ботаники, как говорится, ни с того ни с сего.

Заполучив учебник, мальчик отправился в свою комнату и начал его листать. Как нарочно, родители в это время затеяли уборку квартиры, все перевернули вверх дном, и мальчик примостился возле большой деревянной кадки, в которой обитал злополучный фикус. Но едва он раскрыл учебник, как вдруг началась какая-то чепуха: сначала у него зарябило перед глазами, потом зазвенело в ушах, потом сделалось противное головокружение. Одним словом, мальчик почувствовал себя нездоровым и уже собрался идти жаловаться родителям, но тут ктото сказал ему прямо в ухо:

— Я тебе пожалуюсь, дрянь такая!

Мальчик испуганно огляделся. Кроме него, в комнате не было ни души.

— Кто здесь?

— Кто, кто... Никто!

Мальчик сразу понял, что с ним разговаривал именно фикус, потому что у него было какое-то разговорчивое выражение, а в голосе звучали растительные нотки. И все-таки это было так странно, что мальчик сказал:

— Позвольте, разве фикусы могут разговаривать?

— Фикусы могут все,— последовало в ответ.

— Я этого не знал,— сказал мальчик.— Извините.

— Чего уж теперь извиняться. Все листья мне оборвал, а теперь извиняется...

— Интересный вы! — сказал мальчик.— Если бы я знал, что вы умеете разговаривать, разве я стал бы у вас листья обрывать?..

— Надо знать! — сказал фикус.— Надо читать специальную литературу. В специальной литературе все сказано. А ты, наверное, читаешь всякую чепуху. Вот что у тебя за книга?

— Ботаника.

— Гм! Ну, и что там, интересно, пишут о нашем брате?

Мальчик заглянул в книгу.

— Пестик...— прочитал он и перевернул страницу.— Тычинка...

— В таком случае ты обязан чувствовать,— сказал фикус.— Даже не чувствовать, а предчувствовать. Если у вас такие дурацкие книги, то ты обязан предчувствовать, что все живое себе на уме.

— В предчувствия только старухи верят,— возразил мальчик.

— Молодцы старухи! Видно, они соображают, что предчувствие — это так же важно, как зрение или слух. У нас все предчувствуют.

— И что же у вас предчувствуют? — спросил мальчик.

— Болезни предчувствуют, разные события, непогоду.

— А насчет меня вы можете напредчувствовать?

— Пожалуйста. Сегодня тебе будет от родителей нахлобучка.

— Посмотрим,— сказал мальчик и недоверчиво улыбнулся.

— И смотреть нечего.

— А вы и обмороки умеете насылать?

— С вашим братом, человеком, поживешь — всему научишься. Господи, чего только я не умею — страшно даже! Ведь я даже умею любить и не любить. Тебя я, честно говоря, не люблю. Извини.

Мальчик потупился. Это был первый случай, когда его не любили. На поверку это выходило очень обидно.

— Но вообще, я гляжу, ты не такой дрянной мальчик, каким можешь показаться со стороны. Ведь ты раскаиваешься в том, что меня обижал? Или не раскаиваешься?

— Раскаиваюсь,— сказал мальчик.

— Вот видишь: ты совсем не такой дрянной мальчик, каким можешь показаться со стороны. А между тем кое-кто меня обижает и не раскаивается. Вот ходит к вам один... прохиндей. Как придет, так встанет возле меня и курит, курит, курит. Да еще окурки в кадку сует. Прямо не знаю, что бы я с ним сделал! Ведь я табачного дыма не выношу! Уж я и так и сяк, и демонстративно листья от него отворачиваю, и ужалить грожу — никакой отдачи: курит и не раскаивается!

— Как это, ужалить? — спросил удивленный мальчик.— Разве жалить вы тоже можете?

— Я тебе уже сто раз говорил: я все могу. Ну, почти все. Я, считай, только ходить не могу и грамоты не знаю.

Если бы я мог ходить, я бы давно от тебя ушел. А если бы я был грамотный, я бы написал книгу под названием «Давайте уважать растительную жизнь». Но такая моя беда, что и ходить я не умею, и грамота мне не далась. А что касается — жалить, то это самое обыкновенное дело. Только мы редко жалим, это у нас крайняя мера. Если мне, положим, не нравится человек, то я первым делом листья от него отворачиваю, даю ему намек. Понятливый человек застесняется и отойдет.

— А если попадется непонятливый человек? — спросил мальчик.

— Все равно стерплю. Только бы он мне листьев не портил. В противном случае я могу и ужалить, потому что всякому терпению есть конец. Подставлю лист ребром и ужалю.

— А почему вы меня не жалили, когда я вам листья портил?

— За кого ты меня принимаешь?! — обиженно сказал фикус.— Я что, ненормальный — маленьких жалить?!

— Ну, конечно: как жалить — так маленький, а как обморок насылать — так ничего?

— Ну, извини. Виноват. Как говорится, и на старуху бывает проруха. Я сейчас и сам не рад, что на тебя давеча обморок насылал. Это у меня всегда так: сначала сделаю необдуманный поступок, а потом переживаю.

Тут фикус замолк, приняв какую-то печальную позу, видно, он и в самом деле переживал. Мальчик было собрался навести справку насчет того, каким образом фикусы насылают обмороки, но вдруг с ним приключилось обратное превращение: из большой комнаты потянул ветерок — наверное, это родители решили проветрить воздух,— и в голове у мальчика сделалось ясно-ясно. И рябь перед глазами прошла, и звон в ушах прекратился — вообще было такое чувство, точно кончился тихий час. Мальчик взглянул на фикус: если не считать какой-то печальной позы, он уже не подавал признаков разумного существования.

В эту минуту в его комнату вошли оба родителя. Мальчик сказал им, помахивая ботаникой: