Игорь Иртеньев - Зеленый портфель (из журнала Юность 1989 год)

Не говори мне про застой,
Про то, что Брежнев в нем виновен,
А я-то думал, что Бетховен,
Ну в крайнем случае Толстой.

Не говори мне про застой,
Про то, что нет в стране валюты,
Ведь нашей близости минуты
Летят со страшной быстротой.

Не говори мне про застой
И про инфляцию не надо,
И в даль арендного подряда
Мечтою не мани пустой.

Не говори мне про застой,
Не объясняй его причину,
Не убивай во мне мужчину
Своей наивностью святой,
Дай мне отпить любви настой!

Нет, мы империя добра,
А не империя мы зла,
Как мы тут слышали вчера
От одного тут мы козла.
Не будем называть страну,
Главой которой был козел,
Мечтавший развязать войну,
От наших городов и сел
Чтоб не осталось не следа,
Но мы ему сказали: "Нет!",
И он был вынужден тогда,
Чтоб свой спасти авторитет
Козлиный, с нами заключить
Один известный договор,
Который должен исключить
Саму возможность всякий спор
Решать насильственным путем,
А нам такой не нужен путь,
Поскольку к миру мы идем,
А если вдруг когда-нибудь
Другой козел захочет вдруг
С пути нас этого свернуть,
Ему мы скажем: "Знаешь, друг,
Вали, откудова пришел!",
И он отвалит, тот козел.

— Не ходи, Суворов, через Альпы, —
Говорил ему Наполеон.
— Там твои орлы оставят скальпы,
У меня там войска миллион.

Говорю тебе я, как коллеге,
Как стратег стратегу говорю,
Там твои померзнут печенеги,
На конфуз российскому царю.

Знаю, ты привык в бою жестоком
Добывать викторию штыком,
Но махать под старость альпенштоком —
Нужно быть последним дураком.

Но, упрямый проявляя норов,
В ратной сформированный борьбе,
Александр Васильевич Суворов
Про себя подумал: "Хрен тебе!"

И светлейший грянул, как из пушки,
Так, что оборвалось все внутри:
"Солдатушки, бравы-ребятушки,
Чудо, вы мои, богатыри!

Нам ли узурпатора бояться?!
Бог не выдаст, не сожрет свинья.
Где ни пропадала наша, братцы?!
Делай, православные, как я!"

И, знаменьем осенившись крестным,
Граф по склону первым заскользил,
Этот миг на полотне известном
Суриков, как мог, отобразил.

Так накрылась карта Бонапарта
Ни за грош, пардон, ни за сантим…
С той поры мы в зимних видах спорта
Делаем француза, как хотим.

Маша ела кашу,
Мама ела Машу,
Папа маму ел.
Ела бабка репку,
Лопал бабку дедка,
Аж живот болел.
Славно жить на свете.
Громче песню, дети,
Шире, дети, круг.
Ни к чему нам каша
На планете нашей,
Если рядом — друг.

Я сто раз во сне повторю наказ,
Завернусь в простыню, как в знамя:
Кто не с нами — тот против нас!
А все прочие с нами…

И простор ночной повторит сто раз
Голосами живыми:
"Кто не с вами — тот против вас!
А все прочие с нами…"

Рявкну я тогда во сто первый раз,
И простор задрожит от рева:
Кто не с вами — тот против нас!
Но об этом ни слова…

Сколько можно! — кто-то проорал.
Можно! Можно! — двор ответил эхом.
И с ума сошедший генерал
Разразнлся лошадиным смехом.

Сколько можно! — завопил сосед.
Можно! Можно!... — отразили стены.
Сколько можно! — грянули вослед
все подъезды Солнечной системы.

Ну-ка тихо! — кто-то приказал,
И подъезды разом замолчали,
И замолк в испуге генерал,
Как перед Верховными очами.

То ли зто небыль, то ли быль —
Весь сюжет сего стихотворенья?!
И откуда властный голос был?
Может, из другого измеренья?..

Сам не знаю, милые друзья!
Вы простите мне мое незнанье…
Сколько можно — столько и нельзя —
Бьло, есть и будет в мирозданье!