Алексей Бурштейн - 007. Вы живёте только... трижды

— Да быть того не может!!!

— Мне Почти Безголовый Ник рассказывал!

— Да мало ли что пришло нашему призраку в его почти отрубленную голову. Я не верю, что дементоры слизеринцев перецеловали. Сами ведь понимаете, слизеринцы все поголовно сторонники Сами-Знаете-Кого. Зачем дементорам, которые тоже заодно с Сами-Знаете-Кем, уничтожать детей своих союзников? Союзники ведь могут и не понять юмора.

— Ай, Гарри, опять ты со своей логикой! Это ведь дементоры, им же всё равно, кого целовать, лишь бы целовать!

— Так ты, Лаванда, у нас, оказывается, тоже немножко дементор? На прошлой неделе с Дином целовалась, а на этой тебя уже два раза с Симусом застукали! — парировал Джеймс.

Гостиная Гриффиндора взорвалась смехом. Старшеклассники собрались вокруг ярко разожжённого камина, делясь слухами и пытаясь понять, что послужило причиной внезапной побудки и переклички в четвёртом часу утра.

Джеймс Бонд едва успел забраться в свою постель и задёрнуть балдахин, как Минерва МакГонагалл ворвалась в спальню и объявила общий сбор. На переодевание времени уже не оставалось, поэтому суперагенту пришлось накинуть мантию прямо поверх портупеи со всеми его специальными приспособлениями. Достаточно достоверно симулируя сонливость, он спустился в гостиную вместе с остальными юношами и принял деятельное участие в попытке узнать, что же послужило причиной нарушения ночного порядка.

Джеймс не мог не отметить тот факт, что побудка, произведённая деканом Гриффиндора, не мешала гриффиндорцам всерьёз обсуждать тяжёлое ранение или даже смерть этого самого декана. Ещё одна заметка, касающаяся умственных способностей магов, появилась в бездонной памяти суперагента…

Тем временем в кабинете директора Альбус продолжал мерить шагами пол.

— Ну? — рыкнул он, не обращая внимания на семенящую рядом с ним мадам Помфри, пытающуюся осмотреть его подбородок.

— Все на месте, — убитым голосом ответила Минерва. — Я проверила по списку, потом пересчитала по головам, потом попросила Почти Безголового Ника пересчитать. Он, бедняга, очень старался, но в его время арифметика у высшего сословия была не в почёте, поэтому он получил четыре разных результата… Толстая Дама говорит, что из гостиной никто не выходил и не входил.

— А горгулья говорит, что кто-то дал ей правильный пароль, — добавил Филиус Флитвик. — Она сказала, что легко сможет опознать того, кто это сделал. Нечасто встретишь мага с вязаной шапкой на лице.

— Это был маг?

— Да, совершенно точно, он постучал по горгулье волшебной палочкой, иначе бы она и с места не сдвинулась, — кивнул Флитвик.

— Ещё один довод в пользу таинственного гриффиндорца, — заметил Снегг, сидя на диване с донельзя довольным видом и прихлёбывая какой-то слабо опалесцирующий напиток из высокого бокала.

Минерва МакГонагалл развернулась в сторону декана Слизерина:

— Это каким же образом наличие волшебной палочки может быть аргументом в пользу того, что неизвестный был гриффиндорцем?

— Ну, маглом он быть не мог, — пожал плечами Снегг. — Значит, шансы за Гриффиндор возрастают.

Филиус Флитвик чертил странную фигуру в воздухе. Кончик волшебной палочки оставлял за собой светящийся след.

— Через ограду «Хогвартса» никто не проникал, — наконец, сообщил он. — Кальмар говорит, что в Чёрном Озере тоже никаких нарушений не было. Надо бы ещё, конечно, русаллидов поспрашивать, только со мной они разговаривать не будут, эта треска недокопчёная требует к себе особого отношения . Тоже мне, заготовки для суши с самомнением… Вам придётся разговаривать с ними лично, сэр.

— Что с поисками по территории? — потребовал Дамблдор, на секунду останавливаясь. Мадам Помфри немедленно бросилась на остатки его бороды, исследуя подбородок на предмет возможных физических или магических травм.

— Филч говорит, что из замка никто не выходил, — включилась в разговор профессор Стебель. — Двери были заперты. Потайные ходы никто не открывал, ни с этой, ни с той стороны. Кентавры очень удивились, когда я рассказала им, что кто-то мог покинуть замок; по их мнению, это было бы безумием, ведь арахниды сейчас собирают припасы на зиму. Если кто-то забрёл в их часть леса, он у них и останется. Навечно. Надо бы ещё самих арахнидов поспрашивать, но Хагрида нет, а я к этим членистоногим и на милю не подойду. Но я более чем уверена, что злоумышленник не скрывался в Запретном Лесу.

— То есть этот гад всё-таки спрятался в замке, — прошипел Дамблдор. — Интересно, как он вернулся внутрь, если двери никто не вскрывал? — Дамблдор попытался вернуться к хождению по кабинету, споткнулся и соизволил обратить внимание на мадам Помфри: — Ну, вы скоро там?

Бедная целительница затрепетала под пылающим взором директора:

— Да, да, я уже… В смысле… Травм нет, физически всё в порядке, но…

— Но?! — свёл брови Дамблдор.

— Но, прошу прощения, сэр, вы помните историю о Геракле и Лернейской Гидре?

— Это когда Геракл начал рубить Гидре головы и заметил, что вместо каждой срубленной вырастало по две новых? Геракл издевался над зверьком, пока тот не стал похож на веник, после чего несчастное животное умерло от голода, потому что небольшой желудок и слабый кишечник не могли обеспечить питательными веществами столько голов? Помню, конечно, — сведения из уроков по уходу за магическими существами я пока ещё не забыл! Но какое отношение…

— После эпической «победы» Геракла над Гидрой наиболее сострадательные алхимики начали исследования в области магического оружия, которое само прижигало бы рану, — Поппи, посвятившая жизнь сохранению здоровья, никак не могла одобрить издевательство над животными. — Среди них был и некто Оттар Гриффиндор, дальний предок Годрика, основателя школы. Он либо натёр меч соответствующими притираниями, либо, скорее, отдал секрет субстанции Рагнуку Первому, который создавал меч, вплетая магическое зелье в серебро во время изготовления клинка…

Дамблдор зарычал, предчувствуя итог.

— Вашу бороду отсекли магическим, сиречь волшебным мечом, мгновенно останавливающим рост отрезанного объекта, — пролепетала Поппи. — И, сэр, прошу прощения, но она, боюсь, уже не отрастёт. Никогда.

Безумный вопль ярости заглушил последние её слова.

Когда Альбус вновь вернулся в реальность, он был холоден и бесстрастен, как айсберг. Его ярость никуда не делась, но стальная воля директора сумела обуздать её, огранить и выковать из безумной жажды разрушения алмазный клинок, который пел от желания быть пущенным в ход и напиться крови обидчика. Но до тех пор, пока не придёт его час, клинок ярости согласился оставаться в ножнах.