Алексей Бурштейн - 007. Вы живёте только... трижды

— Беллатриса!

Короткое заклинание сбило чисто номинальный замок, дверь камеры распахнулась. Оттуда выпрыгнула кричащая, грязная, оборванная фигура со спутанными волосами:

— Мой Лорд!

— Тихо, тихо, девочка, — Лорд Волан-де-Морт провёл пальцами по спутанной шевелюре Беллатрисы и прижал её к себе с гримасой отвращения на лице: — Тебе бы помыться…

— Как прикажет мой повелитель, — покорно кивнула Беллатриса и попыталась скинуть с себя дурно пахнущее, заскорузлое рубище, служившее тюремной робой.

— Не здесь! — поспешно встрял Люциус Малфой и бросил Беллатрисе волшебную палочку. — Магию ещё помнишь? Нам надо вытаскивать своих!

— То есть по-быстрому круциатнуть Подмора не получится? — осклабилась Белла, хватая палочку. — Его в соседнюю камеру засунули. Вон он, бедняжка, сидит, страдает, пытается выложить из букв «П», «Ж», «О» и «А» просьбу о помиловании…

— Нет! Нельзя круциатить Подмора, он вообще за нас, только сам этого ещё не понял! И вообще никого не надо круциатить , а то на свежую боль — знаешь, сколько дементоров сбежится?

— А если заавадить кого-нибудь? Ну, кого не жалко? Это быстро… — Белла провела языком по губам. — Ну, пожалуйста! Они даже почувствовать ничего не успеют. Ну, дементоры, в смысле.

— Белла, прекрати, — рявкнул Волан-де-Морт. — Никого не авадить , никого не круциатить , никого не империть вплоть до особого распоряжения! Быстро освобождаем наших — и сматываемся; я удивлён, что нас вообще ещё не пытаются остановить! Где твой рогоносец, ты знаешь?

— Родольфус-то? Два пролёта вниз, первая дверь налево, стучать три раза. Если ответит женский голос, сказать, что ошиблись дверью.

— Эйвери, займись! А Рабастан?

— Один пролёт вниз, вторая дверь направо, под шконкой в углу у параши!

— Люциус!

— Понял, ваше тёмнолордство!

Сверху горохом посыпались остальные члены команды Пожирателей. Крэбба и Гойла привели в чувство, но взгляд у них всё ещё был расфокусированный.

— Беллочка, сколько лет, сколько зим! А ты всё хорошеешь! Тебя бы только помыть, приодеть, расчесать, кожу в порядок привести, причёску нормальную сделать, брови выщипать, маникюр, педикюр, корсет, подштукатурить слегка, что-нибудь эдакое в волосы вплести — и вполне можно на бал выпускать! Как раз Хэллоуин на дворе.

— Ах, Нот, проказник, ты всё так же галантен! Погоди, что значит — Хэллоуин? Я тебя сейчас!..

— Белла, фу!

— Пардон, мой лорд, но этот упивающийся с-с-с…

— Я сказал, фу!!!

— Да, мой лорд!

— То-то же. Где остальные, ты знаешь?

— Долохов где-то на пятом уровне, мы только на прогулках виделись. Мальсибер и того ниже, на втором. Роквуд где-то рядом с Рабастаном сидит. Трэверс…

В проёме между перилами появилась всклокоченная голова Эйвери:

— Лорд, у нас гости!

Лорд Волан-де-Морт, на лице которого радость от обретения старых последователей всё ещё смешивалась с отвращением от их внешнего вида, мгновенно собрался и посерьёзнел:

— Ребята… И девчата… К бою. Мы репетировали этот момент на учениях сотню раз…

— Ахха, мой лорд, я даже почти запомнил, что делать! — осклабился Гойл.

— Вот и проверим! — скривился Волан-де-Морт. — Атакующий ордер номер два! Крэбб, Гойл, — на фланги, Кэрроу — в центр, вперёд, вперёд, вперёд! Белла, за мной!

— Да, мой лорд! — звенящим от экстаза голосом воскликнула Беллатриса. — Поперёк батьки — никогда, но вот за батькой — хоть в пекло, лишь бы он первым шёл!..

Компактное построение помчалось по ступеням лестницы вниз. У некоторых дверей группа останавливалась, ощетиниваясь палочками во все стороны, заклинания сшибали замки, и новые оборванные, грязные, но несломленные Пожиратели Смерти вливались в тесные ряды команды.

Абсолютно деморализованные дементоры, никак не ожидавшие нападения на собственную твердыню, рискнули дать бой только в самом низу, на втором надземном уровне. Жёлто-чёрная ленточка с надписью «Проход воспрещён!» преграждала путь, из-за этой импровизированной баррикады высовывались тёмные фигуры в рваных плащах:

— Сссссс…

— Сам такой! — уведомил переговорщика Лорд Волан-де-Морт, останавливая группу.

— Ссссссто ффффаммм ссссдесь наттта? — осведомился шипящий голос, исходящий из речевого аппарата, явно не предназначенного для разговора на человеческом языке.

— Не волнуйтесь, я только забираю своих и сразу уйду.

— Оссссссффффффобошшшшшдение?..

— Условно-досрочное, подписано Визенгамотом, — Тёмный Лорд достал из-за пазухи какой-то свиток и помахал им. — Завизировано лично министром магии Корнелиусом Фаджем. Желаете ознакомиться?

— Шшшшелайййем!

Волан-де-Морт легко перебросил свёрнутый свиток через ленточку.

— Ннно ттттуттт напписссссано «Сссссчёттт иссс ппрачччечччной…»

— ЛОЖИСЬ!!!

Пожиратели Смерти рухнули, как подкошенные. В следующий миг коридор полыхнул столь яростным белым светом, что глаза заболели, даже будучи плотно закрытыми — сначала веками, потом руками, а потом каменным полом коридора.

— Экстракт из ихора Патронусов, — пояснил Волан-де-Морт, вставая и помогая подняться Малфою. — Надолго он их не задержит, надо быстро вытаскивать остальных и валить, пока дементоры не уведомили аврорат!

Клин Пожирателей вскрыл оборонительные порядки дементоров, как консервный нож — пивную банку. Дементоры, залитые ихором Патронусов, крутились на месте, бились о стены в тщетных попытках стереть с себя ненавистную субстанцию и шумно дышали; для боя сил уже не оставалось. Не ввязываясь в схватку, Упивающиеся Смертью пронеслись по ярусу, вызволяя заключённых.

На сей раз дементоры очухались быстро. Не успел клин Пожирателей добежать до конца коридора, как защитники Азкабана применили своё основное оружие. На Пожирателей, сшибающих замки и выводящих из камер полубезумных узников, навалилась тяжесть депрессии, перерастающая в страх, затем в ужас, затем в отчаяние… Дементоры не показывались на глаза, но им не нужен был физический контакт, чтобы обездвижить человека.

Самые страшные, самые жестокие воспоминания нахлынули на разросшуюся группу атакующих. К чести Пожирателей Смерти следует сказать, что мало какие из этих воспоминаний были связаны с совершаемыми ими убийствами; совесть не входит в базовые требования к сторонникам Волан-де-Морта. Например, Беллатриса снова переживала тот кошмар, ужас, унижение и стыд, когда на приёме у Малфоев она случайно взяла устрицу щипчиками для улиток. Отчаяние затопило волшебницу с головой; она чувствовала себя деревенской дояркой, неспособной отличить чайную ложечку от десертной…

Волан-де-Морта, оказавшегося на острие клина, с головой накрыли воспоминания из того осеннего вечера, когда он ворвался в дом Поттеров в Годриковой впадине… Этот ужасающий, в буквальном смысле слова убийственный момент, когда его собственное заклятие отражается от мелкого Поттерёныша, вонзается в его тело, обрывает жизнь, оставляя от самого гениального тёмного волшебника всех времён и народов беспомощный, бессильный дух, неспособный ни на что, ни на какие действия…