Алексей Бурштейн - 007. Вы живёте только... трижды

Рон и Гермиона явились только через час. К этому времени тележка с едой уже проехала. Пожилая ведьма, продававшая еду с тележки, громко и неустанно восхваляла гоблинов, которые ввели в употребление банкноты и избавили её от необходимости таскать тяжёлые сумки с монетами.

— Умираю с голоду, — заявил Рон, пристроив своего филина рядом с Хедвигой на багажной сетке, взяв у Джеймса шоколадную лягушку и рухнув на свободное место рядом с ним. Он сорвал обёртку, откусил лягушке голову, закрыл глаза и откинулся на спинку сиденья. Тельце шоколадной лягушки конвульсивно подёргивало лапками в его ладони, пока Рон лениво пережёвывал голову. Джеймс Бонд поспешно отвернулся.

— У пятикурсников на каждом факультете по двое старост, — сообщила Гермиона, садясь и пристраивая на колени толстого рыжего кота Живоглота. Вид у Гермионы был недовольный.

— Угадай, кто староста Слизерина, — предложил Рон, не открывая глаз.

— Малфой, — мгновенно ответил Джеймс, напрягаясь.

— И эта жуткая корова Пэнси Паркинсон, — язвительно сказала Гермиона. — Какая из неё староста, если она толстая и медлительная, как тролль, которому дали по башке…

Мозг суперагента лихорадочно работал. После потери памяти никто не стал бы назначать старостой Гарри Поттера, но почему назначили Рона? Рона, не находившего ничего зазорного в метании навозных бомб в закрытом помещении, — назначить старостой, примером для школьников, ответственным за порядок? Джеймс Бонд был готов побиться об заклад, что Рон был не самым достойным учеником на факультете, если Гриффиндор по уровню хоть немного выше вечерней школы для малолетних преступников. Тогда, значит, это назначение было не наградой, а политическим решением. Что объединяло лучшего друга Гарри Поттера, лучшую подругу Гарри Поттера и злейшего врага Гарри Поттера, если в двух словах, начинающихся на Г и П?..

Мог ли Альбус Дамблдор повлиять на решения деканов факультетов, подать им свои идеи о правильных кандидатурах на должности старост? Учитывая, что Минерва МакГонагалл и Северус Снегг — рядовые члены возглавляемого им Ордена Феникса? Хм, а носит ли Папа Римский высокую шапку? Ответы на эти вопросы совпадают.

Джеймс почувствовал, что вокруг него плетётся паутина даже не одного, а нескольких взаимодействующих планов. Он уже мог с вероятностью примерно семьдесят два процента назвать двоих людей, дёргающих за ниточки своих паутин. Но время действовать ещё не пришло, слишком мало он знал о волшебном мире, слишком мало информации собрал.

— А кто у Пуффендуя? — спросила Джинни.

— Эрни Макмиллан и Анна Хобот, — ответил Рон. — То есть Ханна Аббот, — поправился он, получив тычок в рёбра.

— А у Когтеврана — Энтони Голдстейн и Падма Патил, — сказала Гермиона, потирая локоть.

— И в чём заключаются обязанности старосты? — поинтересовался Джеймс, изучая реакции своих друзей.

— Ну, мы должны время от времени патрулировать коридоры, — ответил Рон, посматривая на часы, — и мы можем наказывать людей за плохое поведение. Мне не терпится прищучить Крэбба и Гойла.

— Ты не должен злоупотреблять положением старосты! — резко сказала ему Гермиона.

— Малфой, конечно, ни капельки не будет им злоупотреблять, — саркастически откликнулся Рон.

— Ты что, намерен опуститься до его уровня?!

— Нет, я просто намерен добраться до его дружков раньше, чем он доберётся до моих.

— Ну перестань же, Рон…

— Рон прав, — неожиданно вступился Джеймс. — Террор можно побороть только более жестоким террором. Мягкость и нежность — это, конечно, замечательно, но совершенно непрактично.

— Гарри, ты… — задохнулась от возмущения Гермиона. — Ты предлагаешь нам стать, как они?

— Нет, я предлагаю нам победить, — парировал Джеймс. — После того, как мы победим, мы вполне можем позволить себе стать белыми и пушистыми. Мы даже можем поставить на могиле Малфоя памятник из белого мрамора с золотыми прожилками и ежегодно возлагать к нему венки. Но всё это будет после победы. А до тех пор надо просто побеждать. Вырывая победу зубами, когтями и пинками. Не гнушаясь никакими методами. Любой метод оправдан, пока он ведёт к нашей победе.

Рон в поддержку Джеймса высоко поднял надкусанную, ещё трепыхающуюся лягушку:

— Бить лежачего неспортивно, зато эффективно и безопасно!

— Ушам своим не верю! — глаза Гермионы метали молнии, ладони сжали плечи. — Вы говорите, как настоящие слизеринцы !

— Даже у самого дурного противника можно научиться хорошим трюкам, — пожала плечами Полумна. — В конце концов, морщерогие кизляки в целях маскировки принимают обличье взрывопотамов, ведут себя точно так же, и совершенно неотличимы ни на вид, ни по повадкам, ни на вкус.

— Морщерогие кизляки, — повторил Джеймс, пробуя название на вкус. — Звучит довольно опасно.

— Взрывопотамы опаснее, — машинально отметила Гермиона, — потому что кизляков не существует.

— Существуют, только все думают, что это взрывопотамы, — мягко поправила Полумна.

Следующие несколько часов дети увлечённо рассказывали Джеймсу Бонду про магическую флору и фауну Британии, время от времени отвлекаясь на сладости. Внезапно дверь купе снова открылась.

— В чём дело? — недружелюбно спросил Джеймс, которому как раз в этот момент рассказывали о повадках соплохвостов («Жрать всё, жалить всех, повторить»).

— Повежливей, Поттер, иначе будешь наказан, — высказался закрывший собой всю дверь здоровяк. Узкая полоска лба между сросшимися у переносицы височными костями выдавала в нём гиганта мысли. Одной-единственной, — больше в эту башку поместиться не могло. — Драко Малфой назначен старостой, и он имеет право наказывать провинившихся.

— Только в школе, — быстро ответила Гермиона, сжав руку начавшего закипать Джеймса. — А вне школы он имеет только одно право: огрести люлей, точно так же, как и любой другой охламон-слизериновец.

— Да ты, никак, забыла, где твоё место, грязнокровка! — взбешённо пискнул Малфой. К сожалению, его подручный забыл отойти в сторону, поэтому бешенство Малфоя выплёскивалось в виде подпрыгиваний за спиной загородившего дверь громилы в попытках увидеть хоть что-то внутри купе. Со стороны это выглядело настолько забавно, что гриффиндорцы и Полумна покатились со смеху, чем довели Малфоя до белого каления.

— А «грязнокровка» — это ведь плохое слово, да, Гермиона? — задумчиво потеребил подбородок Джеймс, отсмеявшись.

— Ну, в общем, да, нехорошее, — ответил ему Рон, всё ещё держась за живот.

Джеймс встал с удобного дивана, оценивая обстановку.

— Простите, мистер, как вас зовут? — спросил суперагент у крепыша, по-прежнему загораживающего проход.

— Ой, умора, он Крэбба назвал «мистером»! — послышался из-за спины захлёбывающийся от смеха голос Рона.