Алексей Бурштейн - 007. Вы живёте только... трижды

Судя по звукам, охранник за дверью обладал живым воображением, но слабым желудком. Бонд удовлетворённо кивнул и продолжил изучать книги.

Громкий стук засова заставил его встрепенуться. Дверь открылась. За дверью обнаружились худая, высокая блондинка с лошадиным лицом и длинной жирафьей шеей и бледный мальчик, который своими объёмами мог посоперничать с взрослым бегемотом.

— Ты посмел огорчить Дидди! — объяснила женщина, снимая с плеча кухонное полотенце. — Он так и не успел переварить завтрак!

— Я тоже, — пожал плечами Джеймс, лихорадочно прикидывая шансы сбежать, пока дверь открыта. По всему получалось, что с женщиной он справится, но мимо мальчика просто не протиснется. — А ведь он, тем не менее, попытался испортить аппетит мне.

— О, Диддичка не станет никому портить аппетит, правда, маленький? — женщина, не оборачиваясь, взъерошила мальчику волосы на макушке, вызвав у него мгновенно подавленную гримасу отвращения. — Я уверена, он лишь хотел пожелать тебе доброго утра, хоть и знает, что с тобой нельзя разговаривать. Потому что он очень добрый. Верно, Дадли?

Бонд прищурился, по-прежнему сидя на книге. Исходя из проявляемых чувств, приходилось признать, что перед ним мать и сын — несмотря на всё несоответствие их фигур. Суперагент прикинул слоноподобность сынишки в сравнении с сухопаростью мамы и попытался представить себе отца. Получалось плохо, потому что подобные размеры переставали ассоциироваться с людьми и начинали навевать мысли о грузовиках-контейнеровозах или о десантных самолётах повышенной вместимости. Бонд тряхнул головой, прогоняя возникшие перед его мысленным взором образы: нет, это невозможно, такие размеры просто не в состоянии передаваться в генотипе. А следовательно, перед ним любимый сын, который будет для своей матери квинтэссенцией идеала, вечно маленьким, вечно голодным, вечно любимым и вечно болезненным, несмотря на то, что он здоров, как бык, злобен, как десяток кобр, и ведёт себя с тактичностью носорога в период гона.

— Дадли, да? — обратился он к мальчику с приветливой улыбкой. — Красивое имя. Хочешь, я расскажу тебе, как похрустывает хитиновый панцирь скорпиона?

Мальчик позеленел и спрятался за спину мамы:

— Вот видишь, он опять это делает!

— Прекрати немедленно, Гарри! — возмутилась кобылоподобная блондинка. — Ты ведь пугаешь маленького Дидди, у него из-за этого может пропасть аппетит! Диддичка, идём на кухню, я приготовила тебе на второй завтрак гренки в масле, и я разрешу тебе взять твоё любимое черничное варенье. Только не больше восьми штук, ты же помнишь, тебе надо соблюдать диету.

— Гренки очень похоже хрустят, — тонко улыбнулся Бонд. — Со скорпионами главный вопрос тот же, что и с гренками. Как правильно откусить хвост, не обращая внимания на лапы. Знаешь, такое поскрипывание на зубах…

Дадли за дверью позеленел выше предельной нормы и вновь не смог удержать в себе своё воображение.

— Гарри!!! — блондинка вошла в комнату, её глаза метали молнии, а руки сворачивали полотенце в плеть. — Прекрати, мерзкий, неблагодарный мальчишка! Как ты смеешь дразнить своего братика? Я тебя за это…

Бонд распрямился, словно сжатая пружина. Книга, которая пригрелась под его задом и начала ритмично посапывать, мгновенно вернулась в состояние злобной ярости. Суперагент метнул клацающую переплётом книгу в руки женщине, которая её машинально схватила, и молнией скользнул в дверь. Сзади его настиг переходящий в ультразвук визг, сопровождаемый звуковым фоном в виде утробного рычания книги и щелчков захлопывающихся страниц. Бонд пронёсся мимо склонившегося пополам подростка, не удержавшись от искушения впечатать ему ступню в то самое место, где спина теряет своё благородное название, и ринулся вниз по лестнице, надеясь застать остальных стражников врасплох.

Дом был прибран настолько идеально, что не оставалось сомнений в том, что это конспиративная квартира не слишком умелой спецслужбы. Ни одна семья не сможет содержать свой дом в таком порядке. Бонд сбежал по ступенькам, перепрыгивая их через две, и бросил мгновенный взгляд в обе стороны, ища парадный или чёрный ход. Салон был пуст, в его дальнем углу маячила дверь, явно ведущая в прихожую.

Суперагент решил не рисковать, пытаясь выбраться наружу через кухню и чёрный ход, потому что на кухне вполне могли находиться другие охранники, поглощающие второй завтрак. Джеймс пригнулся и молнией пересёк салон.

Краем глаза он засёк другого мальчишку, не замеченного ранее, который ринулся ему наперерез. Джеймс резко сменил направление движения, бросился на ковёр и выполнил кувырок, ожидая, что преследователь не успеет отреагировать и проскочит мимо, однако этого не произошло, — видимо, мальчишка-охранник был более опытным, чем хотелось бы. Агент поднялся и развернулся к противнику, вставая в стойку джиу-джитсу, и с удивлением обнаружил, что противник уже поджидает его в похожей стойке.

Это был ещё один подросток примерно такого же возраста, что и толстяк наверху, одетый в не по росту длинную и широкую футболку. Со всклокоченными чёрными волосами, худой, но жилистый; сквозь непослушную чёлку на его лбу видна какая-то царапина. Стоит в классической стойке джиу-джитсу для левшей. И не нападает. Почему?

Бонд выждал секунду, остро осознавая, что его время истекает, и сделал обманное движение, рассчитывая отвлечь противника и метнуться мимо него к двери. Противник сделал вид, что поддался на уловку, но мгновенно качнулся наперерез. Бонд вновь замер, мальчишка тоже. В его зелёных глазах полыхали упрямство и ненависть.

За спиной суперагента послышались семенящие шаги женщины и тяжёлый топот второго парнишки. С тремя противниками на открытом пространстве Бонд мог бы справиться, но это был ненужный риск по сравнению с дракой один на один, а ненужного риска следовало избегать. Со вздохом сожаления Бонд сделал два скользящих шага вперёд и рубанул ладонью по шее своего визави, собираясь сломать ему позвоночник. Однако мальчишка явно не читал сценарий; он не стал терпеливо дожидаться удара, а лёгкими шагами сорвал расстояние и попытался ударить сам. Бонд с трудом погасил импульс и отскочил назад, уходя из-под смертоносной ладони, но противник не стал добивать открывшегося агента, а с выражением испуга на лице отпрянул в прежнюю позицию.

— Мам, а почему Гарри дерётся с зеркалом?

— Потому что в его школе все сумасшедшие, Дидди.

Секунду спустя Бонд ощупывал холодную стеклянную поверхность; его противник подставлял свои руки с противоположной стороны, словно пытаясь не пустить Джеймса внутрь стекла. Но если это зеркало, то… Бонд осмотрел себя. Он был одет в неимоверно растянутую серую футболку, и, судя по ощущениям, его волосы вместо аккуратной короткой стрижки представляли собой свободную вариацию на тему причёски нерадивого электрика.