Карел Чапек - Изобретение

Я очень люблю всякие технические новинки — не потому, что я их принимаю как должное, а потому что они вызывают у меня неумеренный восторг. Я не люблю их в том смысле, в каком любит практик, американец или покойный Индржих Флейшнер; я люблю их как первобытный человек; я люблю их за то, что это удивительные, загадочные и не поддающиеся пониманию вещи. Я люблю телефон, потому что он таит в себе бездну неожиданностей, ну, например, когда АТС соединяет вас по ошибке не с тем номером и вы по-дружески обращаетесь к человеку: «Послушай, ты, балда», — или еще как-нибудь в том же роде; я люблю трамвай, потому что пути его неисповедимы, в то время как путь домой пешком — совершенно «исповедим» и потому неувлекателен. Я завел себе американскую печку, потому что она требует к себе столько внимания и постоянного личного контакта, будто держишь дома индийского слона или австралийского кенгуру. А теперь я завел себе шведский пылесос. Правда, может быть, следовало бы сказать, что шведский пылесос завел себе меня.

Господин, принесший и всучивший его мне, говорил, что внутри цилиндра находится мотор; по-видимому, так оно и есть, потому что, когда его включишь, пылесос производит шум, как небольшая фабрика. Далее, к нему полагается шнур и всевозможные трубочки и насадки, штук десять; во все это можно играть, как в детский конструктор. Шнур втыкается в штепсель, а другим концом вы возите по полу или по чему хотите; цилиндр при этом завывает, как паровой каток, и уже от одного этого воя страшно разогревается. Как видите, все очень просто. Ах да, чуть было не забыл о самом главном: внутри цилиндра есть такой мешочек, его нужно вынуть и вытряхнуть на газетку; и вот тогда-то и начинается: «Это просто невероятно!», «Сума сойти!» — и вы созываете весь дом, чтобы все лично удостоверились, сколько в этом мешочке пыли. Уверяю вас, восторги присутствующих и составляют главную выгоду от содержания пылесоса, ежедневно поставляющего вам массу ни с чем не сравнимых удовольствий.

До сей поры я верил в целый ряд вещей: в господа бога, в нравственные законы света, в атомную теорию и другие вещи, более или менее недоступные человеческому разуму. Ныне я вынужден также веровать в шведский пылесос. Мало того — я вынужден веровать в некое метафизическое, вездесущее и необыкновенное бытие пыли. Я верую ныне, что прах есмь аз и во прах обращуся, и даже, что я неустанно обращаюсь в прах. Я думаю, что из меня постоянно сыплется пыль, иду я или сижу. Я думаю, что, в то время как я это пишу, подо мной на кресле образуется кучка пыли. Мои мысли слетают на пол в образе жирной серой пыли. И когда я говорю, с моих губ слетает пыль, даже если я говорю истинную правду. Все обращается в пыль и прах. Иначе никак не объяснить наличие, количество и превосходную консистенцию пыли в моем пылесосе. То есть в его волшебном мешочке.

Любая вера и любой идол требуют соблюдения определенного ритуала. С той поры, что я служу Пылесосу, я каждое утро совершаю обряд ритуального Вытряхивания Мешочка. Выглядит это примерно так же, как когда салонный фокусник вытряхивает из рукава дюжину рюмок или из цилиндра — кролика, толстый пук бумаги и живую девочку; словом, это волшебство. Вы встряхиваете мешочек строго определенным движением руки и с трепетом душевным поднимаете вверх: перед вами лежит кучка пыли; говорю вам, это чистейшая магия. Пыль из Пылесоса — это не обычная грязная пыль: она густая, однородная, тяжелая и загадочная; это пыль, полученная колдовством, потому что вам ни за что не понять, откуда здесь набралось столько пыли.

Но если вдруг случится так, что кучка пыли как-то не особенно велика, вы сразу начинаете беспокоиться: так, должно быть, беспокоились язычники, когда их идол не хотел жрать их жертвы. Это дело вашей веры и какого-то честолюбия, чтобы кучка пыли была достаточно велика. Вы ищете какой-нибудь забытый уголок, где наверняка еще сохранились неиспользованные тайные залежи праха. Если б вы не стеснялись, вы бы пошли попылесосить улицу, дабы почтить своего молоха. В гостях вы всегда завидуете хозяевам — столько у них еще прекрасной, невсосанной пыли. Боюсь, что скоро я начну тайно таскать пыль домой, после того как выжму здесь последнюю щепотку.

Да, как видите, я просто преклоняюсь перед техническими новшествами. Если бы у меня было много денег, я бы купил еще трехфазовый мотор и паровую молотилку, а может, и машину для прокатки стекла. Или машину, делающую спичечные коробки. Пока что у меня есть только американская печка и шведский пылесос; но и этим двум идолам я служу с неизменным восхищением. Как-то раз моя американская печка горела у меня целых четырнадцать дней; а вчера — вы бы посмотрели, — сколько было пыли в мешочке. Это было восхитительно.

1924