Евгений Баширов - Дни трейдера

Прошел в комнату, где стоял компьютер, опять привычно запустил его, пускай загружается, оглядел всю свою квартиру, глянул в светлый угол комнаты: на стене висели иконы бабушки-покойницы, мать их не взяла, хотя искренне верит в бога и бытие Всевышнего, молится каждый день перед образами, церковь посещает часто во благо всех родных. И они, иконы для него, как родовые стали. Может, мне бабушка хотела этим частицу светлого передать ему, подошел, стал еще раз рассматривать: так, потускневшая от времени икона «Господь Вседержитель», другая примерно такого возраста «Казанской Божьей матери» и последняя посвежее, прочитал внизу: «Св. Николай Чудотворец». Так иконы перекочевали к нему, и сразу почему-то, следуя шестому чувству, что ли, повесил их на стену, смотрящую на восток, хотя и не знал, как правильно и по какому принципу их вешать, и они там, в светлом углу, прижились в силу сложившихся обстоятельств и в конечном итоге оказались там, где надо. Иногда мы чтото просим у бога, помощи в чем-то, совершенно не зная молитв, своими словами, как можем, почему-то только просим, а отдать не можем. В детстве Миша по воскресеньям обязательно посещал церковь, когда находился в гостях у бабушки. Клавдия Акимовна, скромная воспитательница детского сада, еще и пела на хорах в церкви, как она говорила, все дни работай, а седьмой отдай богу – воскресенье. В любую погоду брала Мишу с собой в церковь, а как ему не хотелось, особенно в непогоду, где, помнится, с интересом в храме св. Владимира, пока шла служба, он разглядывал лики святых и бога, смотрящего, казалось, прямо на него, где бы он ни стоял в церкви, в то время даже немножко жутковато было. С художественной точки зрения представлялось, как писались иконы и кем, виделось: подвал, темно, сидят монахи-художники, наполовину голые, как Христос на распятии, и рисуют умиротворенно иконы.

Все это иногда всплывало в памяти, что-то повторял шепотом за церковным батюшкой, читающим молитвы, разглядывая задние места и спины впереди молящихся, когда они били поклоны, детское мировоззрение не позволяло серьезно в то время относиться к церкви. Когда вся страна упорно, никуда не сворачивая, семимильными шагами шла к светлому будущему, в том будущем не было места религии, и движение пионеров, комсомольцев шло вразрез с учениями церкви. И только такие люди, как его бабушка, с их устойчивой моралью жизни, любовью к Всевышнему, еще чтото прививали своим детям, внукам – любовь к богу и церкви, проповедовали какие-то душевные устои. И вспоминалось: конец службы, то есть само причастие, вкус кагора и просфоры, то есть крови и тела Всевышнего, целование креста и волосатой руки батюшки, получение благословения… Все это быстро пронеслось в мозгу Михаила, и даже некоторые хулиганства в церкви, когда он по-тихому передразнивал костлявых старушек, делающих ему замечания, чтобы соблюдал тишину и не пел в храме разные песни про косых зайцев, из популярных тогда комедийных фильмов вроде «Бриллиантовой руки» со смешным актером Ю. Никулиным, и не богохульствовал в храме.

Еще она пыталась, как-то по-своему открывать Мише жизненную истину. Однажды был у нее в гостях, незадолго перед ее смертью. Сидели с ней вдвоем за деревянным столом, накрытом ажурной скатертью, чайком индийским с конфетами баловались, чай горячий, из блюдечка пили, сейчас так не пьют, еще и прихлебывали громко, и она произнесла: «В каждом человеке, внучек, идет борьба, очень похожая на борьбу двух волков. Один волк представляет зло – зависть, ревность, жадность, эгоизм, амбиции, ложь, неуважение… Другой волк представляет добро – мир, любовь, надежду, истину, доброту, верность…» Михаил, тронутый до глубины души всей этой речью, задумался на несколько мгновений, а потом спросил бабушку: «А какой волк в конце одержит победу?» Она в ответ едва заметно улыбнулась: «Всегда побеждает тот волк, которого ты кормишь».

– Это как, бабушка?

– Внучек, истина к нам приходит с годами, с жизненным опытом, но про мою притчу не забывай никогда, пригодится в жизни.

И таких истин бабушка знала великое множество, но детская память выдала вот эту, правда, еще одна вспомнилась: «До сорока пяти – время жутко тянется, а после сорока пяти – только успевай листки календаря отрывать». Михаилу до этого времени еще дожить как-то надо было в этом огромном мире.

Все это быстро пробежало в ячейках его памяти, как лошадиные скачки на ипподроме, и надо уже поднимать Людмилу, чтобы позавтракала и отбыла домой готовиться к новой работе, а может, и к новой жизни, а самому остаться одному и поразмышлять над смыслом всей его жизни и наконец-то добить голубую мечту о миллионе баксов сегодня. Подошел к уже любимому рабочему месту, перешедшему из разряда ненавистных, презираемых (и разбил бы сейчас об стенку этот компьютер) в горячо обожаемые. Оглядел светящийся монитор и уже привычно, на автомате, проделал манипуляции на торгах, громко радостно крикнув «Есть!» – чем разбудил Людмилу, и возглас «Идиот» вернул Мишу к реальной действительности. Есть мечта идиота о блюдечке с голубой каемочкой и, как приложение из монолога Г. Хазанова: «И домик, и садик на берегу реки», хотя в планах не стояло приобретение недвижимости за городом и тем более, как сейчас с ходят с ума, за границей. Есть такое слово – «Родина» – в понятии нормальных людей, и где родился, там и надо жить, существовать, любить, быть счастливым и принимать сегодняшнею реальность – какая она есть.

Услышал, как на кухне возится Людмила. За время холостяцкой жизни мог определить по звукам, исходящим из кухни, хозяйка женщина по жизни или нет, короче говоря, чистюля ли она. А один товарищ, не будем называть его имени, вообще по строению черепа мог определить, легкого поведения женщина или нет. Как ему это удавалось? Врет, наверное, как всегда. Открытие, что Людмила очень хорошая, замечательная хозяйка, приятно удивило его, и опять какое-то теплое чувство к ней захлестнуло одинокую, но открытую для входа душу Михаила.

Пока, растроганный теплыми чувствами, Михаил думал о Людмиле, в квартиру залетел Николай.

– Ты что ни свет ни заря нарисовался, ничем не сотрешь, что-то срочное? Чего вломился без стука?

Николай, увидев прекрасную Людмилу, хозяйничавшую на кухне, оцепенел, и Михаил представил, если Люда в неглиже, то что подумает Николай о них, хотя что оправдываться ему – взрослому мужику, не впервой принимающему девчонок дома, но все равно стало как-то неловко ему. Повернувшись, окинул взглядом Людмилу – и как гора с плеч: одета и немножко уже подкрашена, когда успела? Это добавило несколько баллов в ее имидж.

– Познакомься, это Людмила, наш делопроизводитель и по совместительству архивариус, а это Николай, бог в области бухгалтерии и налогов, прошу любить и жаловать. Мы здесь с Людой решили с утра регламент работы обсудить на сегодня, присоединяйся к дискуссии на эту тему.