Евгений Лукин - Ё

— Значит, говоришь, камеры слежения были ещё до вас отключены? — продолжал Мыльный.

— До нас… — истово подтвердил Ёкарный.

— И консьержа не было?

— Не было, да?.. Сам проходил — видел. Не было…

Убийство на глазах превращалось из абсурдистского в натуралистическое. Имело прямой смысл тряхнуть охрану, консьержа и шофёра. А потом и племянника, являвшегося прямым наследником Никодима Апострова. Наследник.

Конечно же, наследник — больше некому!

Уже на следующий день племянничек со всеми его присными был взят, допрошен и поставлен перед необходимостью явки с повинной.

Однако неисповедимы пути Господни.

Велено было срочно явиться к начальству. Сердито бормоча, старший оперуполномоченный взбежал по лестнице и, переступив порог кабинета, уразумел всё с первого взгляда. Захотелось взять табельное оружие — и либо застрелиться, либо кое-кого застрелить.

Вид у Германа Григорьевича был смущённый и расстроенный. А со стула навстречу Мыльному поднялся рослый мужчина в строгом костюме. Широкие плечи, внешность… Внешность его можно было бы назвать неброской, если бы не особые приметы ручной работы на скуле и на переносице.

— Передаём дело… — досадливо покашляв, известил полковник Непадло.

«НЦВ, — подумалось Мыльному. — НЦВ-НЦВ-НЦВ…»

— А с чего это вдруг? — угрюмо спросил он.

Герман Григорьевич скривился. Лицо же контрразведчика осталось непроницаемым. И попробовало бы оно повести себя иначе! Кажется, это первое, чему их там учат: делать морду ящиком. Даже и виду не подал, поганец, что именно с Мыльным они летом прошлого года мерялись в ресторане сначала удостоверениями, а потом и физическими данными.

— Угроза национальной безопасности, — веско изрёк он. А это у них, надо понимать, упражнение номер два: о чём бы ни спросили — ни слова правды в ответ. Идёшь из бани — соври, что из библиотеки. Идёшь из библиотеки — соври, что из бани. Конспирация…

Ну вот на кой ляд им это дело? Это ж тебе не шпионов ловить! Тут агентура нужна в уголовной среде, а откуда у них агентура? Голова нужна на плечах, а откуда у них голова? Они там со своими прямыми-то обязанностями справиться не могут! «Угроза национальной безопасности…» Да случая ещё не было, чтобы контрразведка сумела помешать государственному перевороту! А те недоумки, что утверждают, будто она все эти перевороты и учинила, пусть объяснят, почему каждый раз после смены власти первым делом её разгоняют к лешему! Подходишь к винному магазинчику, а там, глядишь, отирается в стеклянном тамбуре бывший капитан-гэбэшник в обтёрханной куртейке. Когда-то вербовать тебя пытался во имя Родины, а теперь вот на бутылку сшибает…

Примерно так мыслил старший оперуполномоченный Мыльный, передавая материалы сотруднику ФСБ.

Потом разругался с полковником Непадло и, покинув здание, остановился перевести дух. Застрелиться из табельного оружия — глупость, подать рапорт на увольнение — тоже. Стало быть, оставалось напиться.

Гори оно синим пламенем!

Алексей Михайлович завернул в магазин, купил бутылку армянского коньяка. Подумав, добавил к приобретённому вино, коробку конфет — и направился к секретарше Русе.

Досадно? А мне, думаете, не досадно? Сам ждал, чем всё кончится. Поди теперь узнай! Это ведь вам не Лёха Мыльный, это ФСБ — много там у них чего выспросишь!

А с другой стороны, доведи ментовка дело до конца, разгадка бы вас наверняка разочаровала. Наследник. Видел я этого наследника. Типичный бандюган с короткой стрижкой, сквозь которую просвечивают шестнадцать шрамов. Он в середине девяностых арендовал у нас в Доме литераторов подвальные помещения — казино у него там было.

Непонятно, правда, как в его штопаную башку могла прийти сама идея отвлекающих убийств с буквой «ё», хотя, если поразмыслить, почему бы и нет? Взять того же Бен Ладена. Был террорист как террорист, ничего выдающегося. То посольство подорвёт, то казарму. И вдруг угораздило его однажды посмотреть боевик, где небоскрёбы рушатся. «Опаньки…» — думает.

Так и здесь, наверное.

Что же касается невероятного, на первый взгляд, казуса, когда две банды одновременно попытались совершить одно и то же преступление, то и это вполне объяснимо.

Когда оказываешься за границей, скажем, в Харькове, сразу же ощущаешь некое зияние в окружающей действительности. Долгое время пытаешься понять, чего же всё-таки в природе не хватает. А потом доходит: ментов. Ошеломлённо озираешься — нету! Как они там живут, эти харьковчане, одному Богу известно.

Я, например, обитаю в трёх кварталах от Дома литераторов. И случая ещё не было, чтобы по пути туда мне попалось навстречу менее семи стражей порядка. Вы вправе не поверить мне, дорогой читатель, но однажды, не поворачивая головы, я держал в поле зрения одиннадцать милиционеров.

Вот и прикиньте, сколь же грандиозен наш криминалитет, если понадобилось такое количество слуг закона! Поэтому я не вижу ничего особо чудесного в том, что две группы киллеров разминулись в подъезде Никодима Апострова на каких-нибудь десять — пятнадцать минут. Теории вероятности это нисколько не противоречит.

Странно другое.

Как следует из слов Германа Григорьевича Непадло, передача дела из милиции в контрразведку — событие не просто уникальное, а прямо-таки небывалое. Ну группа! Ну даже две группы! И что?.. Какая тут к чёрту угроза национальной безопасности? Если уж быть до конца откровенным, вся нынешняя наша держава — результат деятельности бесчисленного множества криминальных группировок.

Дело об убийстве замгубернатора, небось, не забрали! А уж там-то, будьте покойны, ноги аж из самой Греции росли.

И возникает вопрос: чем же оно так необычно, это наше расследование, столь небрежно изложенное здесь с пятого на десятое? Чем оно отличается от всех прочих?

Вы не поверите, но буквой «ё».

Так уж у нас повелось, что всё тайное обязательно обрастает жутковатыми легендами. Стоит засекретить поваренную книгу, как её немедленно переставят на полку эзотерической литературы, причём навечно, поскольку снять оттуда уже ничего невозможно. Даже если убрать запреты на доступ к любой информации, кто этому поверит? И самое главное: как вы сделаете явным то, чего нет и никогда не было? А ведь именно оно наиболее притягательно.

Впору удариться в мистику и вообразить, что в бетонных подземельях контрразведки до сих пор таится многотомное дело, озаглавленное «Проклятие фрейлины Е. И. В. Екатерины Дашковой». Можно ещё вспомнить остроумную догадку Петра Пёдикова об эзотерической сущности некоторых букв и слухи о кабалистических лабораториях гэбухи, где раньше творилась красная магия, а теперь, якобы, творится красно-бело-синяя.