Андрей Асковд - Как мы с Вовкой (История одного лета). Полная версия.

— Мне одному там страшно, — сказал Вовка. — А чем это пахнет? Ты что, обосрался что ли уже? — смеялся Вовка. — Даже до кладбища дойти не успел, а уже в штаны наложил.

— Щас ты у меня в штаны наложишь, — я оттирал лопухом остатки дерьма. — Я просто поскользнулся.

Через 5 минут мы были возле кладбища. Зрелище немного напрягало своей мрачностью. Было не то что бы страшно, было очень как страшно. Я уже снова готов был признать поражение и предложить вернуться домой. В этот момент моё самолюбие вместе с геройством сквозонули куда-то в район пяток и сидели тихонько попёрдывая. Но тут, со стороны дороги, послышались голоса. Это из кино возвращалась местная молодёжь. Попасться им на глаза, означало, получить по шее от бабки или от деда. Это уж как повезёт. А то может и от обоих по очереди. Если нас застукают, то обязательно отведут домой. И посему мы приняли правильное решение и сиганули в кусты. Нам даже было всё равно, что эти кусты отгораживали кладбище. Мертвецов на тот момент мы боялись меньше, чем деда или бабку. Конечно, с мертвецами мы были ещё не знакомы.

— Вовка! — шептал я. — Ты как?

— Страшно. Сзади нас какая-то могила. Вдруг сейчас кто-то полезет оттуда, — Вовка жался ко мне поближе.

Я и сам тоже не чувствовал себя героем. Сидел тихо и составлял компанию самолюбию с геройством. Мы решили, что бы нам было не страшно, зажечь свечки. Чиркнул спичкой и зажег сначала одну, потом другую свечку и отдал её Вовке. В слабом свете свечи я решил осмотреться. Лучше бы я сидел и не крутился.

Я обернулся и посветил. Мой детский мозг дорисовал всю картину за меня. Мне показалось, что могила шевелиться и от туда тянутся руки. Конечно, сейчас я понимаю, что это была лишь игра света и теней, но тогда это была хорошая игра моего воображения. Станиславский бы сказал — верю.

Закричал я громко и даже кажется, как-то неестественно. Как Джельсамино в фильме. Вовка не оставаясь в долгу, поддержал меня. Как говориться началась паника. Паника, это когда один знает, в чём суть ужаса, а другие орут и бегут за компанию, будучи уверенны, что орущий и бегущий рядом сосед, точно уж в курсе ситуации.

Затем закричали на дороге. Тоже, как показалось мне очень неестественно. Какой-то душераздирающий женский визг. От этого визга, мы с Вовкой закричали ещё громче. Затем послышалось с дороги “Бля!”, “Еба-а-а-ать!”, какой то “бум”, затем “Поднимай её, пиздуем от сюда” и удаляющийся топот.

Нас с Вовкой тоже уговаривать долго не надо было и мы, побросав свечки ломанулись в противоположную сторону, прочь от этого места. Бежали мы быстро и без оглядки. Вовка, несмотря на маленький возраст, не уступал мне в скорости. Мне казалось, что руки из могилы вот-вот настигнут нас и я притопил ещё быстрее.

Когда мы оказались в террасе, мы забились на одной кровати под одеяло и так незаметно как-то уснули. Утром нас разбудила бабка.

— Вставайте задохлики. А чё это у вас дерьмом попахивает? — но не акцентировала на этом внимание. — Я вам щас новости поведаю за завтраком. Как раз вам урок будет, что бы не шастать где попало…

Вся деревня обсуждала свежую новость.

— А у него глазища такие огромные, как огонь светятся.

— И воет нечеловеческим голосом.

— Это, я так думаю, призрак Володьки-алкоголика, царство ему небесное. Не успокоится душа окаянная.

— Да причём тут Володька? Говорят у этого рога и хвост были. Не иначе как чёрт.

— А Галка то. Как посмотрела в его горящие глаза, прям сознания лишилась. Так волоком и тащили её до дома.

— Говорят, что Петька то, Никитишны внук, тот совсем обделался…

И ещё много чего было рассказано и много дней сплетничал народ по деревне, с каждым днём история принимала всё более ужасный оборот.

Мы с Вовкой радовались только одному. Что бабка с дедом не узнали, что мы ночью ходили на кладбище и нам ужасно повезло, что мы не встретились ни с этим Володькой-алкоголиком, ни с чёртом. Иначе бабке с дедом было бы уже некого пороть.

— Вовка. А что ты будешь делать, когда вырастешь?

Мы валялись на покрывале, в огороде, пока бабка с дедом вели боевые действия на огородном фронте. На полезных культурах завёлся какой-то зверь и надо было избавляться от него. День был солнечный, а к обеду так вообще стало припекать. Мы уже сбегали на пруд искупались, надули через соломинку пару лягушек и заняться было больше нечем. Скоро обедать и мы решили просто поваляться и не причинять никому беспокойства.

— Так что? — повторил я вопрос.

— Я даже и не знаю, — задумался Вовка. — Наверно как папа, стану инженером и буду вертолёты делать.

— Эх ты! Как говорит бабка — ни мозгов, ни песды. Не в академию, ни замуж. Ничего ты не смыслишь. Вот я, например, когда вырасту, то первым делом женюсь.

— Зачем? — не понимал Вовка.

— Ну как же? Жена это самое главное в жизни мужчины, после мамы. Как говорит папа. Без неё жить, скукота одна. Это же, как мама, только уже лично твоя. Только твоя и больше ничья.

— А как же я? — удивился Вовка.

— Ну, ты если захочешь, то тоже себе жену возьмёшь и будет у тебя своя. Тоже, только твоя, — объяснял я Вовке.

— Вот будет у меня жена, а я, например, прихожу домой, после того как нагулялся, а она мне и котлеты даст, ботинки помоет и штаны почистит. Или, например я пива с друзьями во дворе попил, как папа, а потом домой прихожу уставший, а она с меня одежду снимет и спать уложит. Только я попрошу её ещё сказку рассказать.

— Это да, хорошо, — согласился Вовка. — А с кем жениться то будешь?

— Нуууу, есть у меня одна на примете, — уклончиво ответил я. Я пока посмотрю ещё. Мне же ещё осенью в школу идти, а там других можно выбрать будет. Но всё равно. Взрослым быть хорошо. Захотел ты, например, в поход, так иди на здоровье. И никто тебя искать и лупить потом не будет. Хочешь доктором будь, а хочешь сантехником. Свобода полная и независимость.

— Ты же деду водолазом обещал стать, когда вырастешь, — напомнил Вовка.

— Ну и водолазом стану. Я же сам себе хозяином буду. Кем хочу быть, тем и выучусь. Скажу жене — я пошел на водолаза учиться, до утра не жди.

— А ещё, например, по телевизору фильм показывают про любовь и никто тебе глаза не закрывает. Я однажды видел, сквозь щелку в пальцах. Так, скажу тебе, ничего особенного там нет. Я как-то ночью, когда попить захотел, видел, как мама с папой так играли. У меня, когда свои дети заведутся, я им ничего запрещать не буду.

— А дети обязательно? — спросил Вовка. — Я чё то детей не хочу. Да и как их заводить?

— Ничего сложного, — объяснял я Вовке. — Захотел ты детей — тебе раз! И дали. Захотел ещё? На тебе, пожалуйста! Когда мне скучно стало, мне папа с мамой тебя принесли. Только ты мелкий совсем был и орал постоянно. Но мы тебя вырастили и разговаривать научили. Прям как попугая, который от меня улетел. Два слова успел выучить и улетел. Теперь летает наверно где-то и ко всем пристаёт — дай пожрать, дай пожрать.