Арина Ларина - Заклятая подруга

– Нет, ошибаетесь, – процедила Маргарита. – Я английская королева. Случайно мимо шла. Дай, думаю, зайду на чай.

– Королева, прошу! Чай, значит, чай! Кстати, я Юрий!

– Надеюсь, Долгорукий, – усмехнулась Рита. – А то негоже королеве чаи с кем попало гонять.

– Нет, Троекуров! – щелкнул пятками клиент. – Но мы тоже не из челяди-с будем!

Вместо чая они пили кофе с коньяком, домой Рита ехала в приличной иномарке с кондиционером, а на прощание даже удостоилась букета роз, стремительно купленного около метро, пока они стояли на светофоре.

– Как-то все быстро, – с подозрением проворчала Лера. – Хотя, может, он просто коллекционирует баб, поэтому не привык терять темп.

– Спасибо, любишь ты подбодрить, – обиделась Маргарита.

– Целоваться-то хоть лез?

– Нет. И вообще был галантен, как английский лорд.

– Скажите на милость. Ну, будь бдительна.

– Непременно. В подоле, как некоторые, не принесу.

– Да уж постарайся. Второго твоя маман не выдержит!

Юра ухаживал галантно и ненапористо. Несмотря на бойкий характер и полное отсутствие стеснительности, он был чрезвычайно старомоден.

– Я верю в судьбу, – говорил он, нежно глядя на Риту. – Это удивительное стечение обстоятельств, что мы встретились. Но это наш шанс, правда?

Обилие позитива и положительных качеств кавалера пугало Риту. Она продолжала ждать подвоха.

– Слушай, ты какая-то странная, – недовольно ворчала Маришка. – Если все хорошо, то зачем копаться лишний раз? Кто копает, тот рано или поздно докопается. Оно тебе надо? Живи и радуйся. А на всякий случай ищи параллельно еще кого-нибудь. Похуже. Чтобы было спокойнее. Раз тебе сильно положительные не нравятся.

Лизавета с Лерой тоже не одобряли Ритиных метаний.

– Жизни надо радоваться, – учила Горецкая. – Два мужика лучше, чем один. Но один, почти идеальный, тоже хорошо. Это в любом случае лучше, чем ни одного или минус один. Это, если ты не поняла, твой муж.

Лизавета одобрительно кивала.

– И чего, мне еще кого-нибудь искать? – недовольно спросила Рита, уставившись на советчиц. В летнем кафе было малолюдно. – И где?

– Нигде. Просто радоваться жизни. Пошли в стриптиз-клуб? – неожиданно предложила Бабаева. – Расслабимся, мужиков посмотрим, попляшем. Масса впечатлений!

Горецкая пронесла мимо рта ложку с салатом, а Рита закрыла рот и широко распахнула глаза.

– Бабаева, с каких пор ты по таким местам ходишь?

– А я не хожу. Я предлагаю. А что такого? Это ж не мы будем стриптиз танцевать, а нам. Почему нет?

– А шеф одобрит? – ехидно поинтересовалась Лера.

– Я его с собой не возьму, – хихикнула Лиза. – Скажу, что к маме поехала. Он доверчивый. Какой я раньше была.

– И я, – вздохнула Рита. – Ладно. Я тогда Юре тоже какую-нибудь отмазку придумаю. Лер, ты как?

– Я за, – с готовностью откликнулась Горецкая. – В смысле, что одобряю, но сама не пойду. Куда я с пузом-то?

– Вдвоем страшно, – призналась Маргарита. – Надо бы покучнее пойти. Все же такое место…

Пойти втроем не получилось. Маришка, подробно все выспросив и повздыхав, отказалась.

– Я не смогу, хотя очень хочется. Работы сейчас много. Свадьбы сплошные. Но я, если что, попозже к вам присоединюсь.

Нервно хихикая и крепко взявшись за руки, как дети в лесу, Рита с Лизаветой отправились в прибежище разврата и вседозволенности. Обилие теток в возрасте и в разной степени подпития успокаивало, поэтому подруги немного расслабились и даже развеселились. Но если Лизавета зажигала по полной, то Рита чувствовала себя не в своей тарелке. Стриптиз ей не понравился, а блестящие от масла и пота парни почему-то вызывали материнскую жалость. Видимо, сказывался материнский стаж. Пока красавец в полицейской форме лихо отплясывал нечто зажигательно-латинское, Маргарита вдруг подумала, что у него где-то есть мама. И, вероятно, эта мама считает, что сын работает в приличном месте. А он тут тряс всем, что уродилось, и позорил семью.

– Ритуська, ты чего с таким лицом сидишь? – возмущенно воскликнула Лизавета. – Как наша завуч, которая курильщиков в школьном туалете застукала. Сделай лицо попроще! И пошли отрываться. Молодость проходит! Лови момент! На, выпей! – Она ткнула ей что-то сладкое прямо в губы.

«Чего я, правда, как совесть двора на лавочке? – раздраженно подумала Маргарита. – Когда так повеселиться можно? С Юрой только театры да выставки! Первый и последний раз!»

Выпив, Рита почувствовала, как мозг затапливает горячая волна радости. Стало легко и весело, словно и не было в ее жизни никаких проблем. Вечер закрутился калейдоскопом и разбился внезапно, брызнув в стороны осколками беззаботности.

Рите еще было смешно, но сквозь пелену бесшабашности пробивался липкий ужас. Рядом с ней стоял Юра и что-то гневно выговаривал, разрубая воздух ладонью. Рита пыталась схватить его за руку и хихикала. Вскоре память выключилась.

Просветление наступило утром. Сознание включилось мгновенно, как в темной комнате зажигается лампа, заливая светом углы и выхватывая один за другим предметы. Лиза, стриптиз, танцы, Юра, темнота…

– Ритуся? – взорвался прямо в ухе плаксивый голос Бабаевой. – Ты проснулась?

Маргарита открыла глаза и увидела Лизавету. Та смотрела виновато и грустно, как корова, приговоренная к экскурсии на колбасный завод.

– Я так понимаю, что лучше бы мне не просыпаться, – мрачно просипела Рита. – Надеюсь, Юра мне приснился?

Бабаева ссутулилась и опустила голову.

– Ясно. – Маргарита прикусила губу, пытаясь не расплакаться. – А как я сюда попала?

– Мы с Эдвардом тебя принесли.

– С кем? Это еще кто?

– Это я, – раздался за изголовьем петушиный дискант. – Приятно познакомиться.

– А где мы его взяли? – Проигнорировав предложенную процедуру знакомства, Рита требовательно уставилась на подругу. – Сейчас угадаю. Это стриптизер?

– А почему таким тоном? – Теперь дискант прозвучал обиженно, и в поле зрения вплыл кудрявый херувим с фигурой Аполлона. Без масла и в старых джинсах он был гораздо симпатичнее. Нет, он был великолепен.

– Какой красавчик, – пробормотала Маргарита. – А зачем мы его оттуда забрали?

– Забрали оттуда тебя, – насмешливо напомнил Эдвард. – Просто Элизабет одна надорвалась бы.

– Бабаева, Элизабет – это ты? – хрюкнула Маргарита, игриво ткнув подругу в бедро, но сразу помрачнела, вспомнив, что поводов для радости маловато. – Ладно. А с Юрой что?

– Это тот мужик, что ругался, как моя бабушка? – уточнил Эдвард. – Он, кажется, разочаровался и в тебе, и в любви.

– А что, у тебя бабушка ругается, как сапожник? – проворчала Маргарита, слабо представлявшая, какие бабушки бывают у стриптизеров.

– Нет, она ругается, как депутат, – красиво и с пафосом, и все слова приличные, – просветил ее Херувим, тряхнув кудрями.