Павел Асс - Литераторы Дамкин и Стрекозов

Стрекозов достал блокнот с грязными потрепанными краями и, взяв с редакторского стола японскую ручку, начал записывать.

– Первое, - говорил Однодневный, - отчет с места открытия памятника. Речи профсоюзных и коммунистических деятелей. Немного об окружающей памятник природе. Второе, о жизни простых тружеников в этом суровом северном краю... нет, крае... нет... в общем, на Сахалине. И написать это надо так, чтобы каждому человеку, прочитавшему вашу статью, захотелось поехать на Сахалин работать, строить в дружном многонациональном коллективе светлое будущее и коммунизм!

– Разве наше светлое будущее и коммунизм не одно и то же? - уточнил Стрекозов.

– Для данного репортажа это не существенно, - в тон ему отозвался Однодневный.

– Все? - спросил Дамкин.

– Все, - ответил редактор.

– Отдай, а то сломаешь, - сказал Дамкин и, отняв у Стрекозова ручку, сунул ее в свой карман.

– Так вот, - молвил Однодневный. - А чтобы вы не продинамили этот репортаж с места событий, билеты на самолет для вас уже куплены. Вот они. Командировочные для вас я тоже получил. Вот они. Я изъял из них двадцать рублей, которые вы мне были должны. Ваш самолет в одиннадцать вечера. Не опаздывайте. Самолет - не главный редактор, ждать не будет. Задание понятно? Вольно. Разойдись.

Друзья вышли из кабинета.

– Досталось? - язвительно спросила секретарша.

– Да нет, - отмахнулся Дамкин. - Когда нам доставалось от Однодневного? Это же наш друг детства. Только вчера у меня на дне рождения говорил тост, что я - цвет советской журналистики, что меня надо наградить орденом имени Дружбы Народов, дать премию Ленинского комсомола...

– Ладно врать-то! - Люся отвернулась от Дамкина.

– Попросил слетать на Сахалин, - сказал Стрекозов. - Там сейчас проводится выставка парижской моды и японского икебанного искусства.

– Так это для вас билеты на самолет заказывались?

– Вот они! - Стрекозов помахал билетами. - Специально заказывались, чтобы нас не утруждать беготней по кассам Аэрофлота. Выставка парижской моды не ждет, в очередях за билетами стоять некогда!

– Вот это да! - затаила дыхание Люся. - Может духи французские привезете? И чулочки?

– Отчего ж не привезти, - согласился галантный Дамкин. - Для такой красивой девушки можно даже презервативы с усиками достать... Только денег нет, а французские духи не меньше полтинника стоят.

Люся открыла сумочку, покопавшись, достала семьдесят рублей и протянула Дамкину.

– Только не спутайте: французских духов, а не корейской жень-шеневой водки!

– При чем тут корейцы?

– Так они же на Сахалине живут! Тут недавно к Однодневному приезжал какой-то кореец и привез жень-шеневой водки. Такая мерзость! Жуть!

– Спасибо за информацию, - поблагодарил Дамкин и протянул ей редакторскую ручку. - Это тебе подарок. Японская!

– Вот здорово! - обрадовалась девушка. - Ручка совсем как у редактора! Большое спасибо!

– Было бы за что! - ответил Стрекозов, и друзья скрылись за дверью.

По дороге вниз между третьим и вторым этажом мимо них пробежал запыхавшийся бородач с рожей научного сотрудника и большим глиняным горшком в руках. Из горшка торчал похожий на ёжика кактус.

По привычке отсалютовав вахтеру проездным, Дамкин и Стрекозов вышли на улицу. У парадного все так же сиротливо курил милиционер Хибабулин.

– Все стоишь? - спросил Стрекозов.

– А чо еще делать? - отозвался Хибабулин.

– Мог бы мусор убрать!

– Чего мне делать больше нечего?! - пожал могучими плечами милиционер.

– Тоже правильно, - сказал Дамкин, и, неторопливо перешагивая через лужи, литераторы скрылись за углом.

Тут с верхнего этажа со свистом упал горшок с кактусом. И опять мимо.

– Слушай, Дамкин, - сказал Стрекозов, шагая по улице вместе с уныло молчащим соавтором. - Что-то мне сегодня абсолютно не хочется лететь ни на какой Сахалин.

– Какое к черту "сегодня"! - горестно всплеснул руками Дамкин. - Мне туда вообще лететь не хочется!

– Да нет, слетать-то, конечно, надо, - рассудительно произнес Стрекозов. - Во-первых, на Сахалин посмотрим, а во-вторых, про него нам не написать, если не съездим. Это редактор правильно заметил. Но сегодня нас лететь никто не заставляет. Сдадим билеты, отдохнем от твоего дня рождения, потом в ресторан сходим - благо, деньги у нас есть!

– Да? - обрадовался Дамкин. - Это ты грамотно придумал. Давай, ты съездишь в какую-нибудь кассу Аэрофлота, сдашь билеты. Я в это время посмотрю, в каком свинском состоянии наша квартира.

– Карамелькину позвони, пусть приезжает и выключатель чинит.

– А вечерком возьмем Светку, а то она обиделась, и сводим в ресторан.

– В "Прагу", - порекомендовал Стрекозов. - Очень приличный ресторан. Кстати, давай в туалет зайдем.

Литераторы завернули в туалет, на двери которого красовалась табличка с синей буквой "М". Спустившись по лестнице в вонючий полумрак, они неожиданно обнаружили почтенную толстую женщину в цветастом ситцевом платье, сидевшую за небольшим столиком при входе. Над ее верхней губой росли усы, и она была удивительно похожа на мужика грузинской национальности. Литераторы вполне могли бы принять эту мадам за мужчину, если бы не наличие необъятной груди и больших сережек в ушах. Зачарованные ее образом, соавторы остановились, а женщина посмотрела на них мутными глазками и тяжело засопела.

– Это точно мужской туалет? - на всякий случай спросил Дамкин.

– Туалет платный, - заявила женщина басом. - Десять копеек.

– Что? - поразился Дамкин. - За что десять копеек?

– За услуги.

– Какие тут услуги? Сексуальные? Я от вас никаких услуг не хочу! А других дам здесь не видно.

– Пошел отсюда! - дама угрожающе привстала из-за стола и попыталась преградить Дамкину путь.

– Что значит "пошел отсюда"? - возмутился Стрекозов. - Мы зашли в общественный туалет, а вы нас гоните! Это безобразие! Я буду жаловаться в райком партии, горком комсомола и еще в три организации! Меня там хорошо знают!

– Хватит безобразничать! - женщина села на место. - Платите десять копеек, делайте свое дело и отваливайте!

– Десять копеек - это по-маленькому или по-большому? - деловито осведомился Дамкин.

– Как хочешь, - сказала толстуха.

– Хоть по-среднему, - добавил Стрекозов. - Советский сервис! Полное самообслуживание. Убирать, надеюсь, нас тут не заставят?

– Будем надеяться! Содрали десять копеек, обругали, на "ты" назвали, а сортир все тот же самый! Да еще и справлять нужду, извиняюсь, придется под присмотром этой милой дамы. Вот засада!