Роберт Ладлэм - Дорога в Омаху

Но происшедший вскоре эпизод поверг менеджера буквально в шок. Когда он по обыкновению просматривал содержимое своего письменного стола, то увидел какого-то типа в оранжевой шелковой рубашке, подпоясанной синим шелковым кушаком, и с золотой серьгой, свешивавшейся из мочки его левого уха. Незнакомец подошел к конторке, за которой сидел клерк, и спросил, где находится аптека.

— Вы остановились здесь у нас, сэр? — спросил подозрительно гостиничный служащий.

— Что? — откликнулся Роман Зет, показывая ключ от номера Пинкуса, в чем тут же убедился клерк.

— Вам туда, сэр, — показал он, растерявшись, в противоположный конец зала.

— Это хорошо! Мне нужен новый одеколон! Теперь он будет у меня, не так ли?

Несколькими секундами позже в холл вошли двое смуглых парней в не виданных ранее менеджером мундирах. По-видимому, это участники очередной какой-то южноамериканской революции, подумал он, оглядывая посетителей.

— Куда он пойти? — крикнул тот, кто был повыше ростом и недосчитывался во рту нескольких зубов.

— Кто? — спросил клерк, пятясь от конторки.

— Gitano с золотая серьга! — уточнил второй латиноамериканец. — Он имеет ключ от наш номер, но мой амиго нажать не на та кнопка в лифт. Мы подняться наверх, а он спуститься вниз!

— Вы пользовались двумя лифтами?

— Так надо, чтобы быть securidad. Ты понять, что я говорить?

— Вы заботились о своей безопасности? — Да, гринго, — ответил недосчитывавший зубов малый, с жадностью взирая на униформу клерка. — У тебя хороший одежда. Такой несколько дней назад был и у меня. Ты отнести его завтра утром, откуда взять, чтобы не платить так много. Я это читать на квитанция.

— Этот костюм не из пункта проката одежды, сэр.

— Ты его купить? Madre de Dios, у тебя хороший работа!

— Прекрасная работа, сэр, — согласился удивленный клерк и взглянул на еще более изумленного менеджера. — Ваш друг пошел в аптеку, сэр. Она вон там.

— Gracias, амиго! Ты сохранять этот приятный хороший работа!

— Да, конечно, сэр! — пробормотал клерк и, когда, вслед за Романом Зет, оба Дези устремились в противоположный конец холла, повернулся к менеджеру: — Что за типы? У них — ключ от одного из лучших наших номеров.

— Может, это свидетели? — произнес встревоженно менеджер со слабой надеждой. — Несомненно, так оно и есть. Вероятно, предстоящее слушание посвящено умственно отсталым.

— Какое слушание?

— Не важно. Главное, послезавтра они съедут отсюда. Наверху, в апартаментах Арона Пинкуса, снятых им не только для себя, но и для Дженнифер и Сэма, прославленный юрист объяснял, почему он выбрал именно этот отель:

— От любопытствующих не столь уж сложно укрыться. Особенно в том случае, когда вы имеете дело с учреждением, извлекающим из вас выгоду. Закажи я номер в какой-нибудь другой гостинице, которой не знал бы, и о нас уже поползли бы слухи.

— Тем более что вы человек небезызвестный в этом городе, — развил мысль Пинкуса Дивероу. — Но можно ли доверять менеджеру?

— У нас нет выбора. Вообще-то он — славный человек. Однако, учитывая, что у всех у нас свои слабости, а коршунов, рыщущих в поисках падали в форме сенсаций, тут предостаточно, я счел необходимым прямо заявить ему, что, кроме него, никто не должен знать, что мы остановились здесь. Правда, при этом я ощутил неловкость: предупреждать его о необходимости хранить все в тайне было ни к чему, ибо он не из болтливых.

— Когда дело касается безопасности, не стоит переживать из-за подобных вещей, мистер Пинкус, — заявила решительно Редуинг и, подойдя к окну, выглянула на улицу. Уже недолго ждать, но чего, этого я не знаю, и посему испытываю в душе страх. Через несколько дней мой народ попадет в разряд или патриотов, или париев. И я очень боюсь, как бы не случилось последнее.

— Дженни, — обратился к девушке Арон с плохо скрытой печалью в голосе, — мне не хотелось вас тревожить, но, поразмыслив, я решил, что вы никогда не простите мне, если я не буду с вами откровенен...

— О чем вы это? — Редуинг уставилась на Пинкуса, потом перевела взгляд на Сэма, но тот лишь покачал головой в знак того, что не в курсе, о чем сейчас пойдет речь.

— Я говорил сегодня утром со своим старым другом, с которым мы некогда служили вместе. Сейчас он член Верховного суда.

— Арон! — воскликнул Дивероу. — Надеюсь, вы не обмолвились о наших планах?

— Конечно нет! Это была обычная светская беседа. Я сказал, что у меня здесь дела и что неплохо бы пообедать нам с ним вдвоем.

— Слава Богу! — вздохнула с облегчением Дженни.

— От него я узнал, что должно произойти сегодня во второй половине дня в Верховном суде, — промолвил негромко Арон.

— Что?

— Что?

— Он не собирался разглашать повестку дня, и то, что было сказано им, касалось исключительно предложенного мною совместного обеда, на что я обращаю ваше внимание... Так вот, он выразил сожаление по поводу того, что встречу нам, скорее всего, придется отложить, потому что ему, вероятно, не вырваться из-под сводов Верховного суда.

— Что?

— Я лишь повторил его слова...

— И?

— Он пояснил, что сегодня особый день в истории Верховного суда. В присутствии истцов будет рассматриваться дело, разделившее судей на два лагеря. Еще не зная, как пройдет голосование, члены Верховного суда решили во исполнение своих обязанностей обнародовать столь примечательный иск к правительству сразу же после окончания слушаний.

— Выходит, это будет сегодня? — вскричала Редуинг.

— Заседание суда откладывалось из соображений национальной безопасности и из-за боязни репрессий против истцов, — я имею в виду уопотами, — и, кроме того, высшая администрация, судя по всему, потребовала как можно дольше не предавать гласности рассматриваемую в суде тяжбу.

— И слава Богу! — заметила Дженнифер. — Спасибо тому, кто задержал слушание дела!

— В данном случае вы должны быть благодарны верховному судье Рибоку, — сказал ей Арон. — Человек он не из приятных, но ум у него блестящий. Непонятно, почему Рибок пошел на поводу у Белого дома, что было вовсе не свойственно ему. Когда его коллегам стало известно об этом, большинство их, включая и моего друга, искренне возмутились. Несмотря на существовавшие между ними разногласия, они единодушно осудили идущую вразрез с конституцией попытку исполнительной власти оказать давление на судебный орган... В подобных вопросах нередко большую роль играет и самолюбие, не так ли? Ведь и оно, подобно различным проверкам и расследованиям, способно в отдельных случаях содействовать восстановлению нарушенного равновесия.

— Мистер Пинкус, мои соплеменники выйдут на улицы, они будут на ступенях Верховного суда! Их же всех перебьют!

— Вовсе нет, если, моя дорогая, генерал сделает правильный ход.