Алексей Оутерицкий - Блондинка с загорелыми ногами (Скажи утке нет!)

– Нет, Повелитель, – признался начштаба.

– Его приглашают в военную академию, преподавать тактику современного боя, – с нескрываемой гордостью за друга сказал Бастурхан. – А я...

– А что ты, Великий? – осторожно поинтересовался Ильтей, наблюдая, как жадно приложился к пиале Повелитель вселенной. Он тоже позволил себе отпить несколько небольших глотков и поставил свою пиалу одновременно с Повелителем.

– Ты мой начальник штаба, ты сам прекрасно знаешь, как редко мне выпадает возможность проявить свой полководческий гений, – скромно заметил Бастурхан. – Лишь один город на десяток решается хотя бы на какое-то подобие сопротивления. Нет, русские меня разочаровали... Куда делся их боевой дух – дух, который имели их предки!

– Но разве это плохо, Повелитель? – решился не то чтобы возразить – тоже заметить – Ильтей. – Разве плохо, что одно только твое имя наводит на погрязших в разврате и роскоши неверных такой ужас, что они в панике бегут целыми городами, бросая весь свой накопленный за годы жизни скарб, забывая о...

– Не нравится мне это, – сказал Бастурхан. – Я воин, я нуждаюсь в настоящих победах, мне не по вкусу наблюдать за трусливо разбегающимися во все стороны зайцами... Вообще-то, сдается мне, во всем виновато разлагающее влияние Москвы. У русских совсем не осталось воинов, вся их нация состоит теперь из одних мерчиндайзеров. Если бы еще знать, кто это такие... Помнишь того плененного юношу? Он и сам не мог толком объяснить, что означает это слово, только бесконечно повторял название своей профессии с гордостью.

– Помню, – осторожно сказал Ильтей, когда Повелитель сделал паузу. Возможно, он замолчал просто так, возможно, ждал от него ответа. – Помню. Тебе тогда приводили для ознакомления российских кадровых военных и милиционеров, но в какой-то момент ты захотел узнать, что представляет из себя простой русский народ. Тогда ты и приказал доставить в юрту кого-то из гражданского населения... – Ильтей помолчал и, не услышав ответа, решился для поддержания разговора спросить: – Кстати, что с ним стало?

Бастурхан безразлично махнул рукой.

– Я подарил его кому-то из своих сотников, кажется, храброму Идбале. А, зная Идбалу, могу предположить, что сейчас этот мерчиндайзер применяет свои профессиональные навыки на его скотоводческой ферме в Монголии... Кстати, вот пример настоящего монгола! – громыхнул Бастурхан. – Храбрый воин и одновременно крепкий хозяйственник! Пребывая со мной, здесь, в великом походе, сумел создать ферму на родине, поднять ее с нуля. Ведь я помню его еще босоногим мальчишкой, который, когда я был при деньгах, за пару сигарет бегал за пять километров на почту, чтобы доставить мне свежую прессу... Однако же, хватит об этом. Включить мониторы! – приказал он, и молодой цирик, приписанный к штабу в качестве специалиста-электронщика, быстро защелкал тумблерами на специальной панели управления. Стена командного пункта, состоящая из небольших экранов, осветилась, и Повелитель вселенной вонзил жадный взгляд в центральный, самый большой экран. Чтобы хоть как-то скрасить неожиданную серость однообразных боевых действий, заключающихся в основном в очередном торжественном въезде в очередной город, что было вызвано нежеланием русских оказывать любое мало-мальски достойное сопротивление, от скуки Повелитель вынужден был перебрать немало способов управления своей победоносной армией. Первое время он принимал участие в боевых действиях лично – ездил на своем золотом мотоцикле в сопровождении охраны по линии фронта, появляясь в самых горячих точках, чтобы личным присутствием подбодрить своих воинов, усилить их боевой дух; затем ему это надоело, и Повелитель стал прибегать к другим вариантам управления войском. Например, город Пермь он брал как шахматист, играющий вслепую – именно так когда-то воевали его прославленные, не знающие электроники предки. Запретив войску пользоваться рациями, он сидел в полутемной юрте, пил кумыс, выслушивал доклады гонцов, приносивших вести с полей вживую, и отдавал соответствующие приказания, представляя картину разгоревшегося боя мысленно. Самым важным здесь было, чтобы каждый тысячник и сотник оценивал боевую обстановку на своем участке адекватно – от этого, в свою очередь, зависела адекватная оценка общей обстановки им, великим Потрясателем вселенной, непревзойденным стратегом и тактиком... Его воины тогда не подвели, справились со своей задачей блестяще, о нем же, воине номер один в галактике, нечего было и говорить. Результат: штурм Перми был начат ранним утром, а уже к обеду перед его полководческой юртой стояли на солнцепеке представители городской администрации, дожидаясь, пока закончится его послеполуденный отдых. Они поглядывали на шест с головой некогда дерзкого Тулена-Джерби, и горстями глотали валидол...

Сейчас он решил опробовать более современный вариант управления боем, приказав снабдить штабную фуру средствами электроники, а одному из воинов каждой сотни пришлось стать военным оператором и поменять свой «Моссберг» или «Панч» на видеокамеру, сигнал с которой подавался в штабную фуру Повелителя...

Сейчас сотня экранов показывала, как развиваются события в сотне мест, в которых его подразделения осуществляли свои героические прорывы. Хищным взглядом орла, оглядывающего с высоты степь в поисках неосторожно залетевшей в его владения горлицы, Бастурхан обвел глазами экраны, и его брови внезапно сомкнулись.

– Сектор «пять-семь», – скомандовал он, и цирик-электронщик, пробежав пальцами по клавиатуре, подал на центральный экран картинку с монитора, который был пятым при отсчете слева, и, соответственно, седьмым при отсчете сверху. – Это что такое? – не веря своим глазам, спросил Повелитель, обращаясь к начальнику штаба. Тот тоже всмотрелся в экран и его глаза недоверчиво расширились.

В секторе, где через городские очистные сооружения героически прорывался отряд сотника Улмясака, творилось нечто не поддающееся трезвой логической оценке: его воинов атаковали оседлавшие мотоциклы бабы. Картинка была достойна того, чтобы какой-нибудь именитый голливудский режиссер уровня Спилберга вставил ее в свой блокбастер без каких-либо купюр... Молодые девки с развевающимися по ветру волосами лихо маневрировали вокруг сотни отборных бойцов, ловко избегая прямого огневого контакта, и, как понял опытный в подобных делах Ильтей, при этом не ставили своей задачей причинение физического урона атакующей стороне. Либо это был ловкий финт русских, должный отвлечь внимание монголов от каких-то других целей, либо таким образом урусы просто хотели выиграть время, либо, к чему более всего склонялся Ильтей, это были пациентки сумасшедшего дома, сумевшие не только сбежать из заточения, перехитрив каким-то образом медицинский персонал, но и добыть мотоциклы самых разных расцветок и моделей.