Валерий Сенин - Похождения красавца-мужчины, или Сага об О'Бухаре

В двадцать четыре часа на улице было темно, холодно и безлюдно. Их автобуса вышла женщина и торопливо пошла к дому по обледенелому асфальту. От остановки вслед за ней последовал мужчина, которого женщина не замечала.

Над домами висела полная луна. Деревья, украшенные снегом, казались неживыми /мертвыми/. Мороз был небольшим, но женщина, одетая не по сезону, мерзла и торопилась поскорее добраться до теплого дома. День был тяжелым, она устала. И шла почти автоматически, погруженная в свои размышления, и не обращая внимания на окружающие детали. Точно так же она бегала пять раз в неделю. С работы домой. К любимому мужу, к контрастному душу, к вкусному ужину, к любимым дискам /пластинкам/, к интересной книге на полчаса, к привычному скучноватому сексу и к блаженному /приятному/ погружению в сон.

Мужчина следовал за женщиной в трех шагах. Шел уверенно и бесшумно. Он знал, чем все закончится. И поэтому не тормозил свое возбуждение. Женщина вошла в парадный подъезд. Мужчина скользнул вслед за ней. Она склонилась к почтовому ящику, и в этот момент рука мужчины, сжимающая носовой платок, пропитанный каким-то дурманящим веществом, укрыла лицо женщины. Она два раза судорожно дернулась, два раза глубоко вдохнула в себя резкий, неприятный запах и обмякла. Мужчина подхватил ее на руки и спустился в подвальное помещение. В маленькой комнатке без окон было жарко, светло, чисто. У стены стоял кожаный диван. Мужчина прикрыл ногой дверь, осторожно уложил женщину на диван и стал ее раздевать. Куртка, кроссовки, джинсы, рубашка – полетели на пол. Он перевернул ее на спину, снял с нее трусики, поднял ее ноги вверх и развел их в стороны. Мужчина довольно заулыбался и сказал: «За это можно все отдать, уже много лет этот великолепный пейзаж мне не надоедает, слава богу». Он встал на колени рядом с диваном, ноги женщины опустились ему на плечи, и начал целовать ее нежную вагину. В этот момент женщина открыла глаза и тут же их зажмурила, потому что мужчина очень активно начал лизать ее клитор. Наверное, в такой ситуации оказывать какое-то сопротивление бессмысленно. Женщина это поняла и сдалась на милость победителя. Тем более, что язык мужчины был огромным и горячим, он вибрировал внутри женщины и зажигал в ней множество фейерверков; женщина стонала и кончала многократно… Через час мужчина резко встал с пола и ушел…

А я проснулся с улыбкой. Этот сон снится мне уже в четвертый раз за неделю. Знакомый психотерапевт рекомендовал побольше секса. Но Диана в командировке, неизвестно, когда вернется, а других женщин мне не хотелось, во всяком случае, сегодня.

Мне, конечно же, повезет, если я женюсь на дочке президента. Я это прекрасно понимаю и, выходя на улицу, начинаю знакомиться со всеми симпатичными женщинами. Но иногда внутренний голос меня охлаждает словами: «А вдруг у президента сын?» Я останавливаюсь, замираю. И начинаю знакомиться со всеми симпатичными мужчинами. Но внутренний голос мне намекает: «А вдруг президент бездетный?» Я соглашаюсь с внутренним голосом и иду пить пиво.

Любопытно. Моя мама накаркала /напророчила/ мне работу грузчика на складе и не ошиблась. Уже целую неделю перевожу на рохле с места на место различные коробки с конфетами. Рохля – это тележка, а я двигатель этой тележки. Весь день в хорошем /энергичном/ темпе нагружаю, перевожу, разгружаю. Стоит расслабиться и замедлиться, и сразу же кто-то из командиров начинает мне кричать: «Двигайся быстрее, водитель кюхли, а то не заработаешь даже на водку!» Поначалу меня удивило, что рохлю называли кюхлей, но когда пояснили, то стало понятно. Оказалось, начальник склада большой поклонник творчества Кюхельбекера /собутыльника Пушкина/, кличка которого была Кюхля. И в честь любимого поэта он попросил своих непосредственных подчиненных называть рохлю кюхлей. Все с этим согласились, потому что всем было все равно. И рохля стала кюхлей. А грузчик – водителем кюхли. Хотя на самом деле я был двигателем.

Горшки, конечно же, обжигают не боги, но и не грузчики.

Моя зарплата позволяет мне круизы только по Петербургу.

В Петербурге сильнейший зимний шторм. Утром я выскочил из непарадного подъезда, чтобы добраться до работы, которая находится недалеко от метро «Пионерская», и заблудился в снеговой круговерти. Ветер дул одновременно со всех сторон, и обильный снег летел со всех сторон. Отойдя от дома на двадцать метров, я уже не видел дома. Под ногами была дорога, которая вела к автобусной остановке. До остановки от моего дома примерно двести метров. Но я прошагал минут пять, проваливаясь в снег по щиколотки, а остановку не нашел.

Я шагал уже полчаса, а остановка не появлялась. Если так пойдет дальше, то опоздаю на работу, а мне опаздывать нельзя, потому что работаю только вторую неделю, а мой испытательный срок – месяц. И во время этого срока я должен показать себя с лучшей стороны, настоящим грузчиком, для которого погрузка и разгрузка – это главное наслаждение в жизни.

Мужчина, выскочивший из снежного облака, прокричал мне навстречу:

– Снег и ветер на всем белом свете, только снег и ветер! И больше ничего!

И пропал за моей спиной.

Действительно, снег и ветер на всем белом свете. Иду уже около часа, а остановки все нет и нет. На работу уже опоздал. Но не это главное. Главное – дойти до остановки. Впрочем, главное – это не умереть. Я иду уже не по дороге, а по какому-то полю, проваливаясь в сугроб выше колен. Как будто живу не в Петербурге, а в какой-то деревне. Иду от северной окраины города к центру уже больше часа, а не столкнулся ни с одним домом.

– Ау-у! Дома! Где вы!? – ору я изо всех сил. Но мой ор /крик/ пропадает в надрывном хохоте, плаче и свисте ветра. Он, конечно же, главный на улицах Петербурга. Прекрасно это понимаю, поэтому замолкаю и иду дальше.

Проходит еще около часа и из снежного месива навстречу мне выныривает мальчик, едущий верхом на белом осле. Поравнявшись со мной, мальчик кричит:

– Вы не подскажете, далеко ли до цирка? Нас пригласили на день рождения медведя. Мы выехали из дома Пионеров на Невском проспекте. И едем уже третий час, а цирка все нет и нет!

Я объясняю мальчику, что тоже заблудился и не могу понять, где Север, а где Юг. Не могу понять, где Петербург с его домами. Мальчик разворачивает белого осла и мы уже втроем пробираемся сквозь кипящее снежное море. Втроем веселее. Ветер продолжает яростно дуть со всех сторон. Куда ведет нас наш странный жребий, неизвестно, но идти надо /необходимо/, потому что это не дурной сон, а дурная явь. Кстати, я мог бы утром не вылезать из теплой постели в шесть часов. Спал бы и спал часов до двенадцати (или до обеда) и не насиловал бы сейчас свои ноги. Не зря говорят: дурная голова ногам покоя не дает.