Михаил Веллер - Легенды Арбата

И с удалением из штормовых потоков сумасшедшего дома, именуемых «коридорами власти», он преподнес себе в подарок привычку: на день рождения улетать куда-нибудь к чертовой матери подальше, чтоб не видеть никого и ничего знакомого, и наслаждаться там хоть раз в год одиночеством. Это наслаждение делилось разве что с женой Машей. Остальное население и ландшафт страны ему наслаждения не сулили и скорее портили праздничное настроение. А день рождения Гайдара, если кто не знает, первого апреля. Самое то. Вот вам всем. Шлите телеграммы. Наш с вами общий праздник. У Господа с чувством юмора тоже нормально.

Итак, наступает первое апреля. В данном случае — девяносто шестого года. Сколько бы ни было сейчас дураков в стране — тогда их было намного больше (отрицательный прирост населения!). И они были еще беднее. Это вполне определяло настроения.

А что такое девяносто шестая весна? Забылись граждане, зажрались, вымерли, ослабли памятью от компостирования мозгов и недостатка фосфора... Лишь четыре года с развала Союза. Империя расчленена, но единое кровообращение еще не иссякло. Рождаемость в ноль, пенсионеры вымирают, старушки в булочной считают обесцененные стольники на полбуханки. Зарплата раз в год — тазами, трусами и чашками. Натуральный обмен. Барахолки на месте всех стадионов. Тротуары и переходы забиты ларьками с пестрым фальшивым ширпотребом. Братва надела кашемировые пиджаки цвета крови и крышует страну. Спортсмены — в бандиты, студентки — в проститутки, инженеры — в челноки, офицеры — в охранники, ученые — в задницу. Поезда пустые и холодные, авиарейсы отменяются.

Нефть!!! — по пятнадцать долларов. Добыча падает. Управление экономикой страны сводится к выклянчиванию кредитов на любых условиях. Кто больше напопрошайничал — тот лучший экономист.

Ужас, ужас, ужас... — опера «Иван Сусанин». Аптеки — шаром покати: все лекарства сожрали от ужаса, а деньги кончились. Заказные убийства на улицах идут длинным списком ежесуточных новостей. Интеллигенция в умственном затруднении от бескормицы. Все на продажу. Кто не украл — тот опоздал. Приватизация.

Чеченская война, шестисотые мерседесы и пронзительная ностальгия электората по колбасе за два двадцать. Просторечной формой кисло-сладкого слова «демократия» стало исключительно произношение с мягким « р » после «е».

И шансы Ельцина на грядущее летом переизбрание равняются шансам жестянщика победить на конкурсе Чайковского. И рейтинг его колеблется, как нитевидный пульс реанимируемого, в пределах двух процентов. А у коммунистов — выше пятидесяти. Знамена реют, лозунги гремят, «Эльцина — на фонарь!», и мальчики кровавые в глазах маршевыми колоннами движутся к командным высотам. Дореформировались, сионисты?! развалили страну, бандюки, обокрали, американские наймиты? пакуй чемоданы! петли намылены.

Так что Новый девяносто шестой год ельцинское окружение встречало без энтузиазма. С очень умеренным оптимизмом. Искали выход, как в темном кинозале перед пожаром. Ну неподъемен Ельцин.

Обратились и к изгнанным «молодым реформаторам»: н-ну? а вы что думаете? утописты от слова «утопили»... Гайдар говорит: ничего. Придумаем. Поднимем. Раскрутим Ельцина. Просчитаем. Победим. Ему отвечают коротким словом, в контексте означающим «ничего не выйдет». И пальцами у виска крутят. Реалисты, то есть. Демократия демократией, но пора и о священных правах собственной личности подумать. Например, о праве на жизнь. Или свободу.

Гайдар настаивает. Кроме Ельцина, выставлять против коммунистов некого. Велика Россия, а выбирать всегда приходится из каких-то уродов. Зовите Чубайса в организаторы. Он что хочешь организует, только руки развяжите.

Зовут. Развязывают. И начинают раскручивать Ельцина. А у Ельцина один инфаркт за другим. В перерывах он расширяет сосуды исконным народным методом. И пресс-служба уже перестала стесняться клише «работает на даче с документами». С такими документами пол-страны работает под холодную закуску. Проще раскрутить египетскую пирамиду.

Вот в такой обстановке Гайдар просыпается первого апреля в пять утра от перебоев сердца и поздравляет себя с днем рождения. Вспоминает, что через несколько часов улетает в противоположный конец глобуса, в Австралию: оживает. Закусывает рюмку нитроглицерином и идет в душ. Жизнь сносна и даже неплоха. Ближайшие сутки никакими неприятностями не грозят.

Розовый и бодрый, в свежей сорочке, заварив терпкого японского чаю, он бросает удовлетворенный взгляд в зеркало и видит, что забыл побриться. Берет в ванной жиллетовский станок.

И тут по нервам — др-р-ррынь! в рассветной тишине. Телефон. Шесть утра. Кто спозаранок поздравляет?..

— Ты знаешь, что сейчас введут особое положение? — спрашивает Чубайс вместо приветствия.

— Где ? — непроизвольно спрашивает Гайдар.

Чубайс откликается в рифму.

— В стране, — сумрачно отвечает он. — Угадай с трех раз, в какой. Ты уже проснулся?

Гайдар немедленно жалеет о том, что он уже проснулся.

— Прими мои поздравления, — желает Чубайс.

— А?

— С днем рождения. У тебя ведь сегодня сорокалетие?

— Да что случилось? — вопит Гайдар.

— Что, что. День дураков... Подарок к юбилею!

А случилось следующее. Ввечеру измученного трудностями жизни Ельцина замели в угол доски три ферзя: Коржаков, Барсуков и Сосковец. И объяснили ему, что трудности только начинаются. Предстоящие выборы, можно считать, уже провалены. Коммунистов в таком случае надо рассматривать как правящую партию. И тогда «шоковую терапию» можно считать предварительной любовной лаской. Ждите хирургических мер, и не сомневайтесь: шашек, в смысле скальпелей, на всех хватит. Дважды два — четыре. Как арифметика?

То есть бьет полночь, кукушка выскакивает из часов и вскрикивает: «Что делать? Что делать? Что делать?»

А делать, Борис Николаевич, остается только следующее. Вводить особое положение! Вот что делать. Как, что, чего?! И очень просто. Действие Конституции приостановить. Выборы перенести. Куда?! Туда... И что? И то: премьера Черномырдина меняем. На что я его поменяю — на водку?! На Сосковца, вот он сидит, смотрите внимательнее. Министра МВД Куликова меняем на другого Куликова... не смотрите, его здесь нет. И тогда мы сохраняем власть и укрепляем свое положение, спасая страну от контрреволюции и коммунистического красно-коричневого террора.

— Спасатели, — злобно комментирует Чубайс. — Лавры Шойгу им покоя не дают. Ты понимаешь, что из этого будет?!

Гайдар понимает, что из этого будет. Если в девяносто первом «Альфа» отказалась идти на Белый дом, то сейчас, после пяти лет свободы и демократии, в этой стране вообще никто и ничего исполнять не будет. Паралич власти меняем на бред власти. Аншлаг, аншлаг! воруют все. Анархия — мать порядка. Это во-первых. А во-вторых, в этих дивных условиях коммунисты через полгода приходят к власти со стопроцентной неизбежностью. Потому что больше просто некому. Если сейчас за них половина населения, то будет девяносто процентов. И приход их будет обставлен как возвращение к законности. Спасение демократии.