Гектор Манро - Звери и суперзвери

Вдруг гневные повторения имени Николаса прервались воплем и криками, чтобы кто-нибудь скорей пришел. Николас закрыл книгу, аккуратно положил ее на место в углу и стряхнул на нее немного пыли с соседней стопки газет. Потом он выбрался из комнаты, запер дверь и возвратил ключ на то место, где его нашел. Когда он вышел в большой сад, тетушке все еще выкрикивала его имя.

— Кто зовет? — спросил он.

— Я, — донесся ответ с той стороны стены, — разве ты меня не слышал? Я искала тебя в крыжовнике и соскользнула в цистерну для дождевой воды. К счастью, здесь нет воды, но бока скользкие и я не могу выбраться. Принеси маленькую лестницу из-под вишневого дерева…

— Мне сказали, чтобы я не заходил в крыжовник, — быстро ответил Николас.

— Я сказала, чтобы ты не заходил, а теперь говорю, что можно, — донесся весьма нетерпеливый голос из цистерны для дождевой воды.

— Твой голос не похож на тетушкин, — возразил Николас, — ты наверное Зло, которое искушает меня не повиноваться. Тетушка часто говорит мне, что Зло искушает меня и что я всегда поддаюсь. На этот раз я не хочу поддаваться.

— Не болтай чепухи, — сказала пленница из цистерны, — иди и принеси лестницу.

— Будет ли к чаю крыжовный джем? — невинно спросил Николас.

— Конечно, будет, — сказала тетушка, решив про себя, что Николас не получит ничего.

— Теперь я точно знаю, что ты — Зло, а не тетушка, — радостно прокричал Николас, — когда вчера мы попросили у тетушки крыжовного джема, она сказала, что ничего не осталось. Я знаю, что есть еще целых четыре банки в шкафу в кладовой, потому что я посмотрел, и конечно ты знаешь, что он стоит там, но она не знает, потому что скзала, что ничего не осталось. О, Дьявол, ты себя выдал!

Охватывало необычно роскошное чувство от возможности говорить с тетушкой, словно говоришь с самим Злом, Однако Николас с детской проницательностью понимал, что подобной роскоши нельзя слишком потворствовать. Он с шумом удалился, и только кухарка в поиках пертушки спасла в конце концов тетушку из цистерны для дождевой воды.

Вечернее чаепитее проходило в страшном молчании. Когда дети приехали в Джегборо, прилив был на максимуме, поэтому не осталось песка, где можно поиграть — обстоятельства, которое тетушкапросмотрела в спешке организации своей карательной экспедиции. Теснота ботинок Бобби оказалала катастрофические последствия на его настроение, и в целом дети не смогли сказать, что им было весело. Тетушка хранила мертвое молчание того, кто пострадал от недостойного и незаслуженного заключения в цистерне для дождевой воды в течении целых тридцати пяти минут. Что до Николаса, то он тоже был молчалив в сосредоточенности человека, которому есть о чем подумать; вполне возможно, рассудил он, что охотник сможет убежать со своими псами, пока волки будут пировать пораженным оленем.

— Моя тетушка сейчас сойдет, мистер Наттель, — сказала весьма хладнокровная девушка лет пятнадцати, — а пока вам придется смириться со мной.

Фремтон Наттель попытался сказать что-нибудь правильное, чтобы должным образом польстить племяннице в данный момент, но без того чтобы недолжным образом расстроить тетушку, которая сейчас придет. Про себя он более обычного сомневался, смогут ли эти формальные визиты к целому ряду полных незнакомцев способствовать успокоению нервов, которым он предположительно занимается.

— Я знаю, как это будет, — сказала его сестра, когда он готовился мигрировать в сельское убежище, — ты похоронишь себя там, ты не будешь разговаривать ни с одной живой душой, и от хандры твои нервы станут еще хуже, чем были. Я просто дам тебе рекомендательные письма ко всем, кого я там знаю. Некоторые, насколько мне помнится, весьма милы.

Фремтону хотелось знать, входит ли миссис Сэпплтон, леди, которой он представил одно из рекомендательных писем, в разряд милых.

— Многих ли вокруг вы знаете? — спросила племянница, когда рассудила, что у них достаточно долго продолжалось молчаливое духовное общение.

— Ни души, — ответил Фремтон. — Понимаете, моя сестра несколько лет назад останавливалась здесь у приходского священника, и она дала мне рекомендательные письма к нескольким местным жителям.

Последнее замечание он сделал тоном явного сожаления.

— Значит, вы практически ничего не знаете о моей тетушке, — продолжала хладнокровная молодая леди.

— Только ее имя и адрес, — признался посетитель. Он хотел бы знать, замужем миссис Сэпплтон, или вдова. Нечто неопределенное в комнате казалось намекало на мужское присутствие.

— Ее большая трагедия произошла точно три года назад, — сказал ребенок, — значит, это было после отъезда вашей сестры.

— Трагедия? — спросил Фремтон; в этом покойном сельском месте трагедии казались как-то не к месту.

— Вы, наверное, удивлены, почему в октябрьский день мы держим это окно нараспашку, — сказала племянница, показывая на громадное французское окно, открытое на лужайку.

— Для этого времени года еще совсем тепло, — сказал Фремтон, — разве открытое окно имеет какое-нибудь отношение к трагедии?

— Через это окно три года назад в этот самый день ее муж и два ее младших брата ушли утром на охоту. И никогда не вернулись. Пересекая болото на пути к своему излюбленному месту для снайперской стрельбы, все трое утонули в предательской трясине. Понимаете, стояло страшно сырое лето и место, которое в другие годы было безопасно, вдруг поддалось под ногами без предупреждения. Их тела так и не были найдены. Такая ужасная история. - Здесь голос ребенка потерял ноту хладнокровия и стал по-человечески неуверенным. — Бедная тетушка все думает, что когда-нибудь они вернуться, они и маленький коричневый спаниель, который пропал вместе с ними, и войдут в это окно, как привыкли всегда делать. Вот почему каждый вечер окно держится открытым до полной темноты. Бедная дорогая тетя, она часто рассказывает мне, как они ушли, ее муж с белым дождевиком через руку, и Ронни, самый младший брат, как всегда напевающий — Берти, почему ты скачешь? — чтобы поддразнить ее, потому что она говорила, что эта песенка действует ей на нервы. Знаете, иногда тихими спокойными вечерами, вроде этого, у меня бывает жуткое ощущение, что все они входят в это окно…

Она прервалась с легким содроганием. Фремтон почувствовал облегчение, когда в комнату ворвалась тетушка с вихрем извинений на запоздалое появление.

— Надеюсь, Вера развлекла вас? — спросила она.

— С ней было очень интересно, — ответил Фремтон.

— Надеюсь, вы не возражаете, что окно открыто, — живо спросила миссис Сэпплтон, — мой муж и братья должны вернуться после стрельбы, а они всегда приходят этой дорогой. Сегодня они пошли пострелять на болота, поэтому устроят маленький кавардак на моих бедных коврах. Вы, мужчины, таковы, не правда?