Арина Ларина - Жених эконом-класса

В коридоре послышались уверенные тяжелые шаги.

«Кого еще черт несет?» – отчаялась Катерина, стараясь не упустить избранное выражение лица. Оно ей казалось очень подходящим: поздний вечер, весна и она – блоковская незнакомка. Осталось только абстрагироваться от наличия в помещении юриста и выяснить, кто топочет в коридоре.

– У тебя что – базедова болезнь? – застыл в дверях Антон, не знавший, как реагировать на секретаршу, выпучившую глаза и странно скособочившую рот в жутковатом подобии улыбки. – Инфаркт? Инсульт? На кнопку села?

Из последних сил удерживая на лице выражение таинственной грусти, Катя решила не ввязываться в диалог и не портить внутренний настрой.

– Еще и оглохла, – констатировал Никольский, тоскливо вздохнув. Отступать было некуда – эта ненормальная его видела. Хлопотать около приставучей девицы, а возможно, даже делать ей искусственное дыхание Антон был не готов. Женщины вечно искусно плели вокруг него сети, чтобы использовать в личных целях. Кто сказал, что быть роскошным мужиком легко? Наверняка это придумал плюгавый завистливый язвенник, даже не представлявший, насколько спокойно живется без навязчивых баб, каждая из которых считала, что именно она достойна быть рядом с объектом обожания. В стремлении занять место поближе они могли элементарно затоптать, словно стадо спятивших кобыл, несущееся к водопою. Чрезмерное женское внимание сначала льстит, а потом уже утомляет. Как каша в тарелке младенца: сначала малыш утоляет первый голод, потом приходит сытость, а потом ощущение, что добрая бабушка пытается из лучших побуждений закормить его до смерти.

– Николаева, тебе плохо? – с ленивым раздражением поинтересовался Антон, ожидая услышать, что да, мол, плохо, ах-ах, сейчас упаду в обморок, ловите меня…

– Тебе что от меня надо? Что ты меня преследуешь? Специально подкарауливал, пока все разойдутся, да? – не выдержала Катя, резко изменив своему первоначальному плану не трепать хорошее настроение об не заслуживавшего такой чести нахала. – Все давно домой ушли, а он тут трется опять! Давай соври чего-нибудь!

От подобного хамства и неожиданного поворота дамской мысли Никольский оторопел. Он подкарауливал? Да много чести!

– Я работаю! – рявкнул он. – Мне факс должен прийти с реквизитами! Размечталась: преследую я ее! Мужика заведи, чтобы он тебе крышу подлатал, истеричка!

– Это ты себе бабу заведи! Хотя ты ж, наверное, даже не знаешь, как их заводят! Решил меня отсюда выжить? Может, ты сам на мое место метишь?

Задохнувшись от возмущения, Антон побагровел и выпалил:

– Нимфоманка!

– Размечтался! – почему-то вид до крайности обозленного Никольского поднял Кате настроение. С чувством глубокого удовлетворения она снова взяла поднос с кофе и попыталась пройти мимо потерявшего дар речи мужчины.

– Не буду я кофе, – взвизгнул он, ощущая, как от ярости трясутся руки. Эта нахалка посчитала, что он пришел к ней, что он навязывается! Все бабы – чокнутые клуши с завышенной самооценкой. Кофе она ему сделала! Да еще улыбается своей резиновой улыбкой!

– Подвинься, – спокойно попросила Катерина, мысленно уже завершившая словесную баталию с Антоном и представлявшая, как она грациозно изогнется, подавая Крягину чашку. Если наклониться пониже, то грудь прикроет не очень стройную талию, к тому же у нее сегодня кофточка с небольшим вырезом… Но надо именно нагнуться, а не плюхнуть бюст на стол. Осененная этой свежей мыслью, Катерина, поравнявшаяся с Никольским, неожиданно отклячила филейную часть и выгнулась дугой, пристраивая поднос на свой стол.

«Нет, слишком высоко…» – но додумать мысль она не успела.

– Мне кофе подают по утрам в постель, я на ночь его не пью, – ввинтился в сознание ехидный голос Никольского. – Так что не пристраивайся тут.

– Исчезни, – процедила Катя, недовольная результатом эксперимента и тем, что Антон видел ее пируэты. – Я не к тебе пристраиваюсь.

– Больная, – удовлетворенно констатировал Никольский, которому на самом деле никто и никогда не подавал кофе в постель. Ни по утрам, ни по вечерам. Но продолжить полемику он не пожелал, и, выхватив долгожданный факс, нехотя вылезший из недр аппарата, удалился, гордо вскинув царственный профиль и подергивая кадыком.

– Ваш кофе, – промяукала Катя, гипнотизируя Крягина широко распахнутыми глазами. Он поднял голову, некоторое время непонимающе смотрел на томно помаргивающую секретаршу и наконец сфокусировался на дымящейся чашке.

– А, конечно, конечно, спасибо! – Леонид Викторович сгреб часть бумаг в сторону, но Клейстер немедленно зашипел и начал раскладывать сместившиеся листы в нужном порядке, оставив для кофе малюсенький пятачок рядом с собой.

– И вообще, – юрист недовольно глянул на Катю, словно это была ее идея, – мы сейчас тут все документы зальем.

– Если не фыркать и не плеваться, то все обойдется, – смело парировала Катерина, тут же испугавшись и собственной храбрости, и собственного голоса. На мгновение ее в мыслях унесло несколько дальше, чем предполагало реальное развитие событий, поэтому Катя выдала сентенцию, исходя из своих далеко идущих планов, а не из фактического положения вещей. Клейстер был не в курсе ее почти матримониальных планов на шефа, поэтому замер и недоверчиво заглянул в глаза кофеносице.

Но Кате было не до его недоуменных взглядов и обид. Она, воспользовавшись шансом, обежала вокруг стола и расчистила место перед Крягиным, вывесив прямо у него под носом свою гордость – бюст. Судя по тому, как налился краснотой нос Леонида Викторовича, а затем – лоб и щеки, вырез свою функцию выполнил идеально.

– Спасибо… Катенька, – он смущенно кхекнул и отвел глаза.

Катя аккуратно составила чашку с подноса и начала заботливо отодвигать бумажки еще дальше. Если было бы возможно, она бы сейчас и опахалом над шефом потрясла, лишь бы не уходить.

«Хотя можно же подождать, пока он выпьет!» – пришла в голову спасительная мысль, и Катерина застыла рядом с креслом, словно вышколенная официантка в дорогом ресторане.

– Вы к нам присоединитесь? – с ядовитой любезностью осведомился Кирилл Антонович.

Клейстер выреза не видел, поэтому не собирался делать скидку на половую принадлежность или прочие дефекты сотрудницы.

– Спасибо, я кофе вечером не пью, – произнесла Катя, стараясь повторить интонацию знающего себе цену Никольского.

– Вы намекаете, что пьете его утром? Собственно, не про кофе речь, но не суть. Тогда, может быть, перенесем наше совместное общение на завтра, а пока, с вашего позволения, мы бы с Леонидом… Викторовичем поработали вдвоем, тет-а-тет, так сказать. А кофе все вместе попьем завтра утречком. На троих. Вы как?