Вячеслав Солдатенко - Маленькая опера [litres]

Он всё купил заранее. В день Х проснулся рано и до вечера бил посуду, обжигался и заклеивал порезанные пальцы.

Женщина готовит легко: два листика, три дольки, пять капель, слеза и лепесток. Чем меньше салата, тем он вкуснее.

Валера не такой. Он собрал все листики, все дольки, сыр, помидоры, сухари, литр масла и половинку свиньи. Такой салат, попав в человека, проламывает весы до первого этажа. Пароход, заправленный таким салатом, срезает излучины рек по полю. И не всякая бетономешалка согласится провернуть это вкусное блюдо.

Вторую полсвинью Валера запёк в картошке с чесноком и перцем. Полтора часа ушло на хирургическое разделение еды и противня, сросшихся в единый феномен.

Потом концентрат борща. Валера добавлял и добавлял компоненты. Мясо, лук, помидоры, всего казалось маловато. В результате, вода тупо не поместилась. Автор требовал считать борщ не твёрдым, а просто густым.

На десерт был сварен барбадосский ромовый пунш. Горячий алкоголь кого угодно превращает в человека. Тут просится шутка про тёщу, но слишком жирно просится.

Жена Елена говорила гостям:

– Валерочка сам готовил. Такой молодец!

И добавляла шёпотом: «Активированный уголь, имодиум, противосудорожное, аптечка, всё наготове. Просто моргните».

Умные гости хвалили угощение. Тупые ели молча. Валера следил за количеством съеденного. Людей без аппетита записывал в подлецы, скоты и мрази.

И вот настало время пунша. Валера внёс чашу. Гости сказали: «Оооо!»

Это значило – цвет напитка прекрасен, и запах, и эти фрукты! Скорей наливай, прекрасный хозяин!

Валера сделал шаг, споткнулся и – ааах! Все шесть литров выплеснул на так называемую маму практически бывшей с этого момента жены.

– Отличный пунш! – заметила тёща, рефлекторно облизывая причёску. – И температура удачная. И аромат.

Гости вскочили, стали успокаивать Валеру и маму, стараясь к ней не прилипнуть. Валера повернулся к жене, сказал:

– Ты! Ты подставила подножку!

Елена вскочила:

– Ты параноик! Неудачник! Совсем спятил!

И убежала плакать в спальню.

Теща говорит:

– Это подло, Валера. Любой может споткнуться. Но зачем говорить ТАКОЕ?

И показала глазами на спальню.

Вместе отмывали тёщу, пили за дружбу и победу. Супругов заставили целоваться. Вечер закончился хорошо, про уговор не вспомнили.

А недавно Валера рассказал: Лена призналась! Была-таки подсечка! Лена сама не знает зачем. Разум в женском организме редко чем-нибудь управляет. В отличие от любви, которая на всё способна. Хорошо ещё не застрелила.

Лена сказала:

– Ты сам виноват! Если бы ты выиграл спор, я бы ужасно обиделась! Думать же надо головой, прежде чем так хорошо всё делать!

– Как ты могла! – кричал Валера, не слишком уже сердясь.

А теперь, внимание! Женский ответ!

– Ты облил тёщу горячим и липким варевом! На глазах у всей родни! Разве не об этом ты мечтал последние 15 лет? Чем же ты теперь недоволен?

Валера вынужденно признал, что праздник удался.

Всё это – яркий случай полового диморфизма. Справиться с домашним хозяйством мужчина может. А остаться после этого невиновным – нет!

Тут мне следовало бы взять перфоратор и многозначительно пойти долбить бетон. Но не могу. Плов готовлю. Вечером придёт жена, разберёт мои ошибки. Я похвалю её за ум и знания. Потом мы откроем вино. В общем, всё хорошо у нас.

Один мужчина заметил, что жена использует секс как снотворное. И страшно оскорбился. Он думал, их связь держится на неземных наслаждениях, разработанных им лично. Он считал себя орудием любви, от которого нет спасения.

Сначала он тыкался носом в различные её суставы, называл жену лисёнком и рыжиком.

Потом развивал сюжет. Поглаживал там и сям и вдруг – колючий поцелуй в южный полюс. Жена иногда хохотала, иногда взвизгивала. Не знала, как реагировать на счастье.

Потом кульминация. Четыре минуты ярости, рык! Фестиваль силы и выносливости!

Кто не понимает, четыре минуты – это два раза по две или восемь раз по полминуты.

И вдруг всё оказалось ложью! Пятнадцать лет эгоизма и двуличия! И эти её слова – «ты мой сладкий!..» Столько лет она недоговаривала главное: «…а теперь иди, побегай с ребятами, мама хочет отдохнуть».

Мир взорвался после слов «согрей меня, а то не спится».

Чисто механически, на прощание, он поцеловал жену куда надо. Кульминация растянулась на рекордные 4:30. Не мог сосредоточиться.

В финале она назвала его сладким, отвернулась и заснула. Холодная, фригидная змея.

Обидней всего в кровати, когда ты горишь чистым пламенем любви, а тебе навстречу распахивают ноги из одолжения!

Мужчина объявил целибат. Навсегда. Чтоб она поплясала, как та стрекоза на морозе. Он верил, что сможет. В конце концов, самое несгибаемое в любом мужчине – именно воля!

Ломка началась с отрицания. Он убеждал себя в расстройстве слуха, думал, что ослышался.

Потом гнев. Хотелось нагрубить. Может даже, разбить тарелку.

Потом чувство вины. Он ведь мало старался. Следовало дарить бусики и куда-то втягивать живот. Бриться чаще. И картину эту хренову прибить.

Потом молчал опустошённо, смотрел в окно. Жить не хотелось.

Потом принял себя нового, непорочного. Выбросил фото Моники Беллуччи. Наверняка такая же дрянь.

Короче, тяжёлые выдались шесть часов.

Она пришла с работы и не заметила даже, что уже в разводе. Спросила, чего кислый. Ничего не кислый, разумеется. Всё очень хорошо. Даже картошку почистил.

Потом 23:30, критический момент. Она говорит:

– Ну иди, я тебя жду.

А он такой ехидный:

– Что, бессонница?

– Нет, вообще-то.

Выложила из-под одеяла красивую ногу и сразу захрапела. Мелодично так, по-женски. Его снова потрясли отрицание-гнев-вина-торг-принятие, только теперь он уложился в минуту. И решил «какого хрена!». Полез, потёрся носом о суставы и назвал её рыжиком. С тех пор по вечерам готовит потрясающий кофе во имя великой бессонницы. Потому что в любви важен не повод, а результат.

Теперь давайте перенесёмся в юность и сменим пол персонажей.

Приходит Маша, рассказывает:

– Я ему отправила 14 СМС, он ответил только на 7. Значит, не было никакой любви? А только эгоизм и двуличие? Дважды пересчитала, всё точно, 14 и 7. Потом сердилась, вспоминала грубые слова. Потом корила себя за неумеренность. Потом ревела. Но теперь понимаю, ничего не изменишь. Надо принять неизбежное и разойтись.

– А он знает, что разводится?

– Нет. Сидит, в танки играет.

У меня самого простуда, кашель, голова протекает. Я в аэропорту пил морс со льдом. Теперь пневмония. И я готов поддержать любое решение, только отстаньте. Из последних сил объясняю:

– Маша, не спеши. У парней тоже бывает фантазия. Проживи с ним 15 лет, это будет лучшая месть. За все выдуманные тобой обиды он себя накажет сам. Со временем.