Ирина Моисеева - Орешек с горчицей

По коридорам ходил персонал. Врачи, медсестры. Заведующий поликлиникой. Санитары, уборщики. Кухонные работники. В каждом белом халате мог идти лаборант. Только я не знала его в лицо. Доктора знала, медсестер знала. А его нет. И от этого непростая профессия казалась еще загадочнее и значительнее.

И на следующий день меня выписали. Разрешили еще две недели пропустить школу. Я рисовала в тетради ручкой ученых-биологов с пробирками и колбами, колдующих над разными веществами и проводящих какие-нибудь наичудеснейшие опыты. И, конечно, играла в доктора. И в лаборанта.

Потом я еще выросла и стала понимать, что никто не важнее. Все важны. Просто у каждого своя задача. Но на любом участке, где бы ты не находился, какое бы звено не занимал, от тебя может зависеть многое.

И, может, где-то есть кто-то, кто без твоей работы прямо сейчас не может жить. И потому ее надо выполнять качественно. Кем бы ты ни был. Даже если мало кто знает тебя в лицо.

Орешек № 11

Чтобы написать новое – надо стереть старое. Но совсем и навсегда стереть не получится. Твой опыт – богатство. Оставляй на страницах жизни только те записи, которые будешь перечитывать с радостью и удовольствием.

Бывает, на фуршет приходишь. Стол накрыт торжественно. Красота, что притронуться боязно.

Никто и не притрагивается. Все ждут, пока кто-нибудь другой на красоту не посягнет.

Ну а там уж и остальные налетают. Ведь там, где уже кто-то наследил, пройти не страшно.

В школе уборщица со шваброй – жуткое воспоминание. Вот ты опоздал и по свежевымытому полу да в уличных ботинках с прилипшей октябрьской грязью хотел прошмыгнуть в кабинет, по-тихому.

– УУУУ хулиганье, – несется грозное сзади.

Только не оглядывайся! Там хмурая баба Нюра с мокрой тряпкой. Но не так страшна баба Нюра, как опустить глаза на этот дивный чистый пол, посреди которого отпечатались следы. Твои следы. Только твои. Больше ничьих нет.

И вселенское чувство вины заполняет тебя изнутри, поднимаясь от желудка до самой макушки. Как жить-то теперь после этого? Как жить? Такая чистота была. А ты, как вандал, взял и наследил.

Дома так же. Чаще всего, правда, дома «бардачок». Я его не люблю, но надолго сохранять порядок не получается. Но, если ты пришел и там чистота чистая, то и проходить страшно. Слишком свеж еще образ бабы Нюры.

А если ты уже тут тапки скинул, тут рубашку на стул, то вроде можно расслабиться. Мне даже понятны мужчины с носками на полу. Раскидал – считай пометил. Мое, я дома, отдыхаем.

Я все детство была близорукая. Очки мне выписали в третьем классе. Потом они с минус полтора скатились до минус четыре. И с минус четыре я и проживала лучшие годы своей жизни, старшие классы и студенчество. И очки я, в основном, не носила. Мне было стремно быть очкариком.

Кроме того, что можно не здороваться с тем, с кем не хочешь, и у тебя для этого всегда есть весомый аргумент «яжслепая», есть еще один плюс у близорукости. Ты не замечаешь грязь. Даже когда она у тебя дома.

Очки я носила очень редко, поэтому было всегда мне чисто. А потом я вышла замуж, и муж мне подарил операцию на глаза. И я стала видеть без очков. Слишком много видеть.

Грязь выскакивала на меня изо всех углов и злобно хихикала. Пыль появлялась быстрее, чем я заканчивала ее протирать, и на полу вырастали горы мусора. Это же каков масштаб, жить много лет в иллюзии чистоты, а потом хопа и в один момент прозреть.

Текст предоставлен ООО «ЛитРес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на ЛитРес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.