Хэлла Флокс - Две непорочные полоски

Я услышала позади шаги и стиснула руку Ивана Дмитриевича.

– Не переживай, Марго, он всё обязательно поймёт.

Слава богу, идти далеко не пришлось, кабинет УЗИ находился на этом же этаже.

– Ложись, оголяй живот и не переживай, – успокаивал меня мужчина, а у самого руки подрагивали, когда выливал холодный гель на мой живот.

В этот момент в кабинет ворвался отец.

– Что это? – раздражённо потряс справкой в воздухе.

Видок у папочки был потрёпанный. До этого всегда собранный и одетый с иголочки, он явно был если не в бешенстве, то на грани.

– Маргарита Павловна, что за игры? Ты почему от меня бегаешь? – и тут его взгляд упал на мой живот, а потом на экран. – Что с тобой? – побледнел отец и схватил за плечо друга. – Что с ней?

– Сам смотри, – ответил крестный и немного отодвинулся от экрана, где плавал мой крохотный малыш. На экране была капелька, но для меня уже самый важный в мире человечек. Мой человечек!

– Как… как это… – отец всматривался в экран. Жмурился, бледнел, краснел и наконец, посмотрел на меня.

– Ты беременна?

Я кивнула, а Иван Дмитриевич подтвердил, мукнув согласие.

– И ты девственница? – он перечитал справку ещё несколько раз, словно не видел строчки.

Я снова кивнула.

– Непорочное зачатие, – снова подтвердил врач и подкатил отцу стул, что оставил по другую сторону от себя. – Да ты сядь, Паш, выпей воды. Не хочется для тебя реаниматолога вызывать.

– И когда ты успела? Постоянно же либо на учёбе, либо дома. Отец кто-то из охраны? – неожиданно спросил он и снова побледнев, опустился на стул. – Или повар?

И бледнеть было отчего, даже инфаркт недолго заработать. Повару шестьдесят лет, он готовит нам только по праздникам. А охрана не моложе сорока лет дяденьки.

– Папа! Я девственница! – возмутилась и хлопнула ладошками по кушетке. Что он вообще обо мне думает?

– Ну да, ещё лучше, – отец смял справку и выбросил в мусорное ведро. – Девке двадцать два года, а она ещё девственница. Где это видано в наше время? Беременная девственница! – воскликнул он и повернулся к врачу, что всё ещё рассматривал как развивается мой малыш. Отец присоединился к другу, придвинув стул ближе.

– Это мой внук? – неожиданно прильнул к экрану. Он не выглядел расстроенным или злым. Он был скорее растерян, но постепенно взгляд его светлел, а на губах расцветала улыбка. – Или внучка? – уже с энтузиазмом спросил он, посмотрев сначала на меня, а потом и на друга.

– Рано говорить, обычно пол видно после двенадцати недель, а у вас только пять-шесть, – усмехнувшись, ответил крёстный и протянул мне салфетку, чтобы вытерла гель. – Ещё через шесть недель сделаем узи и посмотрим, как развивается плод. А пока надо сдать необходимые анализы, встать на учёт и радоваться будущему материнству. Ведь я правильно понял, ребёнка ты оставишь? – крёстный посмотрел на меня, но ответить я не успела.

– Совсем рехнулся, такие вопросы задавать? – отец пихнул друга в плечо. – Это мой внук вообще-то, прояви уважение.

Крёстный засмеялся, снимая перчатки и выстреливая ими в мусорное ведро.

– Вот видишь, Марго, я же сказал, что он всё поймёт.

– А вот тут ошибочка, – возразил отец и повернулся ко мне. – Я, безусловно рад будущему внуку, но вот если ты девственница, скажи, душа моя, как он был зачат?

– А я бы тоже хотел знать, кто отец, – вставил свои пять копеек крестный. – Его анализы нам понадобятся. Да и, кроме этого, мне как акушеру с тридцатилетним стажем очень любопытен твой случай. С непорочным зачатием я не сталкивался на практике, – крёстный придвинул стул поближе к кушетке, где, уже приведя себя в порядок, сидела раскрасневшаяся двадцатидвухлетняя беременная девственница и не знала, как рассказать о чём её просят.

Да я перерыла весь интернет на тему непорочного зачатия, даже перечитала несколько книг, но правду рассказать никак не могла. Слишком стыдно, да и отца своего ребёнка видела только раз и не знаю кто он такой. Но разве это так важно? Не думаю, что тот мужчина задумался хоть раз о подобных последствиях. И уж точно ему не будет нужен ребёнок, зачатый подобным путём. Так что, собравшись с мыслями, хотела выдать самую правдоподобную историю, что накопала на просторах интернета. Но как только я раскрыла рот, крёстный поднял руки вверх.

– Для начала, думаю, твоему отцу лучше узнать, что такое непорочное зачатие. Но перед этим, рюмочка коньячка ему просто необходима. Да и у меня запись, – он поднялся со стула и протянул мне руку. – Вы пока идите в мой кабинет, а я передам своих пациентов Иришке. Ты знаешь, где всё необходимое, – хлопнул отца по плечу и повернулся ко мне, – и витамины для тебя. Но, чур, без меня ничего не рассказывать.

Когда крёстный вышел, страшновато было взгляд поднять на отца. Стыдно было, хотя стыдиться, по сути, было нечего. Так сложились обстоятельства, и я им рада. С мужчинами я сходилась тяжело. Было два парня, и то дело дошло только до поцелуев, которые я с трудом выдержала. Остальных воздыхателей отгоняла охрана, изначально узнавая всю подноготную. Ну, а, чтобы я не взбрыкивала, что за меня всё решают, в моей комнате появлялась папочка с их делишками. И если я не могла отшить их сама, то в дело вступал начальник охраны – Константин Романович. Сорока одного года дядя выглядел как тридцатилетний атлет и вполне сходил за моего мужчину, распугивая ухажёров.

– Маргарита, я не осуждаю. Я очень рад, что стану дедушкой, – пока я была в себе, отец незаметно подошёл и, приподняв моё лицо за подбородок, заглянул в глаза.

В его же искрились совсем незаметные слёзы счастья, делая взгляд серо-голубых глаз нереальными. Отец обнял, а я наконец могла дать волю эмоциям и счастливо рассмеялась, выдыхая накопившееся напряжение.

– Ну ладно, малышка, нам пора, пока Ванька не пришёл за нами. А ты же знаешь, он не любит ждать.

– Да, пап. Но у тебя же, интервью?

– Точно, – хлопнул он себя по голове. – Ладно, тогда ты иди к дяде Ване за инструкциями, а я поехал. Без охраны теперь ни шагу, дождись Константина, – пригрозил он пальцем.

– Ну пап! Я же с водителем, да и посмотри, на меня: парик не одела, без косметики, растрёпанная и шубку неприметную одела. Никто не узнает во мне твою повариху и уж тем более дочь. Я редко мелькаю с тобой.

– Не спорь с отцом! На твоих плечах теперь ответственность по боле собственной жизни.… И милая, – он поцеловал меня в висок, – кому надо, те знают кто моя дочь. Знаешь же, я контролирую газеты, что бы ненужная информация ни просочилась в общественность.

– Хорошо, папа! Дождусь Константина Романовича. Ведь он теперь от меня точно ни на шаг не отойдёт. Ты только ему доверишь две своих кровиночки?

– Умница моя. Всё, до вечера. Извинись перед Ванькой. И готовься отвечать на каверзные вопросы, вечером тебя ждёт допрос с пристрастиями.