Татьяна Алая - Сердце проклятого, или Как сложно жить колдуну

Но именно в этот момент у Аша резко заболела голова, словно его накрыло облаком тупой, ноющей боли, и он невольно задумался, о способе, как она все же затащила его в дом. Делала ли незнакомка это, протащив его волоком по земле головой вниз, или придумала какой-то другой способ? Он терялся в догадках. А все эти мысли возникли у мужчины потому, что голова его явно начинала болеть все сильнее, что для него было обычным делом только во время похмелья. Да и то, при не очень удачном сочетании алкоголя, секса и мужа ночной пассии утром с бешеным от злости лицом и заготовленным апперкотом, который он не успевал спросонья предотвратить.

– Где я? – на всякий случай проскрипел он, делая вид, что только сейчас открыл глаза и пришел в себя.

– Вы в моем доме. Я о вас позабочусь, – ответила незнакомка, сидящая у его кровати.

– Что со мной? – спросил Аш, потому что его действительно очень интересовал этот вопрос.

– Вы в безопасности, но что с вами я не знаю. Я нашла вас во дворе дома без чувств, – смущенно краснея, вдруг произнесла она, не смея посмотреть на него. – Совершенно голым, – вдруг добавила девушка, немного помедлив, тут же покраснев и хихикнув, а затем отвернулась от него, пытаясь скрыть распирающий ее смех.

Аш самодовольно ухмыльнулся про себя, представляя картинку: он во всем своем совершенстве и великолепии, и невинная незнакомка рядом, и тут вдруг осознал, что она смеется. Это вызвало у него недоумение.

«Значит все-таки я ей понравился, просто она притворяется или, что хуже, стесняется, а у нее это проявляется в смехе», – с улыбкой про себя подумал он в легком замешательстве.

– Вы так беспомощно там валялись, что я не могла не позаботиться о вас, – немного успокоившись, произнесла девушка. – Прямо как о еноте сегодня, – к чему-то уже с искренней печалью произнесла она. – Жаль только, что он сбежал – и девушка действительно грустно вздохнула.

«Я что, в виде енота ей больше нравился?!?» – в недоумении подумал Аш, и для сохранения остатков собственного достоинства еще больше для себя определив, что она все-таки лесбиянка. Это стало для него совсем очевидным.

Положительным моментом во всем этом стало только то, что все мысли сразу приняли спокойное течение и были направлены исключительно на излечение.

– Лежите! Вам нужно отдохнуть! – заботливо, но не более, чем к старику или ребенку, если б на его месте был один из них, сказала незнакомка, – как голова?

Ашу стало подозрительно, почему она спрашивает именно об этом, а не обо всем нем, и он недоверчиво прищурился, глядя на девушку. Прежние не очень веселые мысли и подозрения о способе, как он попал в эту кровать, нахлынули на него снова.

–Что значит, как моя голова? А чем она лучше других частей моего тела? – тогда спросил он ее.

– Вы же упали!– с простой логикой ответила она, удивленная его реакцией и вопросом.

Аш понимал, что еще не пришел в себя, особенно от принудительной обратной трансформации раньше срока из-за зелья, которое сварила Ирма, а не только от неудачного падения, которое было не самым приятным его воспоминанием. Но он понял, что, видимо, выглядит действительно паршиво, если она заметила его головную боль, а не другое. Он почти точно знал, что теперь пролежит пластом не меньше двое или даже трое суток, настолько ослаб его организм. Это была нормальная плата за трансформацию, но сейчас все усугубилось прерыванием заклятья раньше времени.

Аш чувствовал себя старой развалиной или немощным ребенком в данную минуту, а потому внутренне бесился, опять поминая дядю всеми известными ему ругательствами.

«Дядя, твою мать! Тебя бы в муху превратить. Вот бы порадовался бы!» – думал зло Аш.

Принцип, чем в меньшее существо трансформируешься, тем дольше восстанавливаешься, работал безотказно.

«После мухи ты бы дней пять в себя приходил», – мстительно мечтал Аш, представляя, как тает дядина ухмылочка, когда он превратит того в какого-нибудь мелкого гнуса. Вот только дядя был далеко, а незнакомка вот она, здесь, рядом. И Аш, как это всегда бывало во время любой его болезни, что бывало крайне редко, потому что он успевал колдануть. А главное, вынужденного постельного режима, в очередной раз превратился в ворчливого, всем недовольного большого ребенка.

– Принесите, пожалуйста, воды! – почти капризно словно приказывал он.

Девушка молча приносила воды.

– А еще я бы перекусил, – произнес он ворчливо.

Она закатывала глаза и хмыкнула, но все же принесла сэндвичи.

– Одеяло не мешало бы поправить, – было следующим его капризом.

Незнакомка все более недоуменно смотрела на него с каждым разом, но все же поправила, хотя было видно, что ей это очень нравится.

– И компресс бы посвежее, – пробурчал он.

Тут уж девушка фыркнула громче, но подошла и положила прохладный компресс. Правда, это больше походило на плюх на его лоб достаточно мокрой тряпкой.

Аш внимательнее взглянул на нее, не понимая такую ее доброту, в то время как сам бы уже разнес все до основания. Ведь что бы он ни попросил, она молча делала и ничего ему не говорила, только фыркала.

Мужчине стало интересно, как надолго ее хватит, но пока он не мог сам толком двигаться, то решил не рисковать. Слишком уж зависим он был от нее. Невольно Аш подумал, что хоть девушка и лесби, но при этом незнакомка все равно очень даже мила, а главное спокойна как удав.

Надо отметить, что женский визг и суматоха всегда выводили его из себя безмерно, а девушка была на удивление молчалива, вернее, немногословна. Это приводило его в восторг.

– Что-нибудь еще? – вдруг саркастически спросила она, наконец, когда ее терпение, очевидно, все же исчерпало себя. Аш это понял по тому, как она при этом встала перед кроватью, на которой он лежал, уперев руки в бока, – а то мне совсем нечем заняться, – добавила она.

– Я тут немного немощен, – слегка обиженно произнес парень, не ожидая от нее такого.

– Я заметила, – совсем неприветливо произнесла девушка, – ты же лежишь в кровати и полностью занят этим, а еще своими страданиями и жалобами.

Аш в этот момент совершенно точно понял, что она узнала его и перешла на недовольное "ты", возможно, сама того не заметив.

– У меня, межу прочим, болит голова. И мне нужно поспать, – смалодушничал он, делая вид, что дремлет, прерывая поток своих пошлых мыслей, которые стали опять просачиваться в его итак затуманенную болью голову после ее слов «лежишь в кровати». Но ему не суждено было воспользоваться ситуацией. Вообще никак.

– Конечно, надо поспать. Может таблеточку аспирина? – почему-то, как ему показалось, весело спросила она.

Теперь уже Аш фыркнул от негодования: Он не очень признавал человеческие медикаменты, и ему так и хотелось сказать ей, что конкретно сделать с этой таблеточкой.