Елизавета Заяц - Многоходовочка не удалась

Короче, я оказалась окутана этим большим парнем. И была как бы в домике из его тела. Он обнимал меня руками и ногами одновременно. Я пошевелилась. Стальные тросы его рук сжали меня сильнее.

– Не уходи, – прошептал он мне на ухо.

Я поморщилась. Конечно, я люблю объятия, но тактильный контакт в мои планы не входил. Ладно.

– Любишь обнимашки? – спросила я.

– Да. И ты такая мягкая.

Он сжал меня ещё сильнее. Не то, чтобы мне было неприятно и противно, нет. Это было приятно. Но неожиданно и очень жарко.

Я улыбнулась.

– Хорошо, но без ног.

Он убрал свои ноги от моего тела и лег на спину. Я положила голову ему на грудь. Мы проболтали до утра, лёжа на диване в одежде. Говорили про его детство и родителей, о друзьях и его непростой и очень рисковой профессии. Он был военным человеком с нежной душой, в которую столько раз плевали, что эта душа давно обросла колючим и огромным забором.

А потом в окно начало светить солнце, и магия темноты и откровений рассеялась. После кофе я ушла домой.

– Мы были бы хорошей семьёй, – получила я от него сообщение.

– Ты хочешь, чтобы я стала твоей женой? – уточнила я.

– Да.

Я криво усмехнулась. На самом деле, я уже сто раз слышала подобное от разных мужчин, поэтому пошла с козырей:

– У меня дети, ты же знаешь.

– Я люблю детей.

– Не уверена, что это хорошая идея. Впрочем, время покажет.

Я в голове прикладывала его образ к своей семье. Не ложилось. Мы не совпадали, как разные пазлы. Вроде похожи по картинке, но не совпадают.

С того вечера мы стали часто созваниваться и видеться. Я ходила к нему в гости. А когда его потом положили в больницу, то навещала его и там.

Но только в ту нашу первую ночь он был настоящим. Таким, в которого можно влюбиться. Живым и честным. Открытым. Интересным и местами нелепым. В его огромном теле таился маленький мальчишка-проказник, которого и не поругаешь толком, потому что он такой очаровательный и милый.

В остальные же дни Серёга напяливал маску мужского мужика и травил непристойные шуточки, отпускал странные комментарии по поводу моего внешнего вида и вел себя порой как быдло и хам.

А ещё в наших отношениях всегда присутствовал третий лишний. Это был его прошлый опыт. Он постоянно оглядывался назад, как бы сравнивая меня с кем-то. Не то с матерью, не то с прошлыми женщинами. И себя с тем, каким он был. И сегодняшний Сергей значительно проигрывал вчерашнему. Да и я, видимо, не была мечтой.

Я перестала понимать, на какой стадии находятся наши отношения, когда он мне стал рассказывать про своих женщин. Я не знаю, зачем он это делал. Возможно, это были опять его игры разума. Или он пытался вызвать во мне ревность… Но вызывал только злость.

Как бы то ни было, в один из дней я ему сказала, что такие отношения мне не подходят и заблокировала везде, где только можно.

Потом, правда, разблокировала. И мы продолжили общаться только в редком онлайн-формате.

Где-то через год мы снова встретились. Он приходил ко мне в гости. Мы пили чай, болтали про тексты. Он писал книгу и просил советов по написанию (хотя я вообще ничего не смыслю в написании книг). Мне кажется, ему просто хотелось со мной пообщаться, увидеться. Попрощаться.

Ещё он говорил, что переболел ковидом в очень тяжёлой форме. Чуть не умер. Доктора спасли, слава богу. Намеков на отношения и семью больше не было. Я была рада видеть его доброе лицо и слышать низкий бас. И у меня к нему оставалась нежность и добрые чувства.

Через два месяца после той встречи Сергей умер. Я не знаю обстоятельств его смети, да и узнала я о ней случайно.

Сначала я хотела написать о том, что не стоит жить прошлым. И даже если ты сбитый летчик, всегда можно воспользоваться поездом и пароходом. Когда заканчивается желание жить, тогда и жизнь быстро сходит на нет.

Но сейчас мне хочется закончить по-другому.

У Сереги не осталось никого. Ни детей, ни родителей, ни братьев, ни сестер. Умер в одиночестве. Нашли его друзья. Страшное дело. Все свое имущество он оставил детскому дому. И это грустно, когда не остаётся родных людей. Это такая тоска и одиночество, что жить невозможно. И цепляешься за первых встречных, которые оказываются просто мимокрокодилами, а не родными.

Я вчера составляла родословную. Мы с мамой и тетей разглядывали старинные фотографии, записывали, кто есть кто. Оказывается, у нас большая семья и большой род, захотелось многих отыскать и познакомиться. Это так важно, знать свои корни. Знать, откуда ты взялся и какая кровь в тебе течет. Во мне, оказывается, есть что-то от казаков.

В общем, любите родных, пока они живы. Цените родственников, какими бы они ни были. И рожайте больше детей. Иначе вымрем же, не дай бог.

Ольга Петровна была женщиной серьезной и ответственной. Никаких сюси-пуси. Работала она юристом в достаточно крупной компании, имела уважение коллег и авторитет у начальства. Носила юбку-карандаш и коричневый жакет. И очки. Говорила только по делу и в компрометирующих местах и позах замечена не была.

В общем, ни разу ни тропикана женщина горяча и бешена, неа.

В личной жизни тоже был полный порядок. Муж, сын, пожилые родители. Все нормально. Все как у всех.

К своим 50 годам она неплохо устроила свою жизнь и спокойно ездила с мужем на дачу по выходным, полола, поливала, копала. И иногда вздыхала, разгибаясь между грядками.

Ну, приучена она была к труду с самого детства и кусок своей работы никому не отдавала. Все сама. Все сама.

И все было бы ничего и терпимо, пока не вырос единственный и неповторимый сынуля.

Сынулю звали Максимом. Он был пацан веселый и обаятельный, но бедовый. То у родителей деньги тырил, то с пацанами за гаражами курил, то с мутной компанией путался. В общем, глаз да глаз был за ним нужен.

Ольга Петровна каждый раз вздрагивала от его новых выкрутасов, но всегда старалась помочь ему и вытаскивала его из всех передряг. Мать же.

От армии парня, конечно же, отмазали. Мамочка помогла. В универ Максимка тоже поступил с мамкиной указки, но проучился только два года, а потом подумал, что достоин большего.

Максим решил, что хочет стать бизнесменом, пришел к маме и выложил ей свой гениальный бизнес-план. Он так сладко рассказывал о планах на будущее, рисовал такие радужные перспективы, что Ольга Петровна как будто немного впала в транс от его уговоров.

– Ну вот, смотри, мам. Я покупаю этот станок, мы с пацанами на нем работаем и получаем много денег, – вещал Максим, размахивая руками.

– Да, славно, сынок. Это хорошая идея, – кивала головой Ольга Петровна.

– Так ты одобряешь?

– Конечно!

Максим обнял маму и даже немножко приподнял ее от пола.